Кто думает постичь исторические импульсы тем рассудком, который может быть очень правильно приведен в естествознании, тот никогда не найдет исторических импульсов, (ибо они действуют в историческом развитии также, как сновидения в нашей собственной сновидческой жизни). Исторические импульсы не доходят до обычного сознания, с помощью которого мы овладеваем повседневностью или естествознанием. Но то, что совершается в истории, действует подобно импульсам, которые влияют на нашу жизнь сновидений. Можно сказать: историческое становление есть великое сновидение человечества. Но то, что входит в сновидения, как мелькающие образы, становится ясным и отчетливым в имагинациях духовной науки. Поэтому нет такой история, которая не была бы духовной наукой. История, которую преподают в настоящее время — не история.

Германа Гримма поразило, что историк Гиббон, описывая первые времена христианской эры, описывает только падение римской империи, а не постепенное укрепление христианства, его рост и процветание. Но, конечно, Герман Гримм не знал причины, почему хороший историк умеет хорошо описывать падение, а не рост и становление. (Причина лежит в том, что способом современного исторического понимания может быть понято лишь то, что разрушается, но не то, что становится, что растет). Это последнее таким образом вживается в человеческое развитие, как обыкновенно вживаются сновидения в индивидуальную жизнь. Поэтому и описать это может только тот, у кого бывают имагинации. У кого их не бывает — будь он хоть Ранке или Ламфехт — описывает лишь труп истории, а не действительность исторического становления. Ибо об импульсах исторического становления сознание может только грезить. И если обычное сознание пытается понять то, что находится в процессе исторического становления, то оно это может понять только тогда, когда исторические импульсы находятся в подсознании. Новейшее время дает нам интересные примеры этого. Кто наблюдая это время, тот видел, как в течение последних десятилетий более или менее вымер интерес людей к великим вопросам мировых соотношений, или стал чисто академическим, что равносильно почти его вымиранию, стал школьным интересом. Есть глубокая связь между этим фактом и тем, что в настоящее, время школьный учитель, стоящий во главе самой значительной республики, собирается обнародовать лозунги для всего человечества. Если мы спросим себя, где в течение последних десятилетий было понимание великих соотношений человечества, выраженных в идеях, носивших своего рода религиозный характер, хотя и грубо религиозный в то время, как все остальное находилось более или менее в состоянии вымирания? Где оно было? Если верно оценить обстоятельства, можно сказать: в социализме. В нем были идеи, которые направлялись только на грубо-материальную жизнь и к сожалению этим идеям не противостоял никакой иной мир идей. Кто знает, какие идеи социализма выступили на поверхность, тот найдет, что это некоторым образом исторические идеи (это сновидения человечества). Но какие сновидения? Нужно иметь понимание этих «сновидений» об исторических событиях человечества. Я попытался в своих лекциях в Швейцарии уяснить это людям, говоря им: попробуйте сделать правителями и вождями людей, которые очень умны, но у которых нет никакого понимания того, что я теперь называю «сновидческими импульсами» и вы увидите, что из этого выйдет. Попытайтесь практически ответить на вопрос: каким образом возможно скорее всего систематически разрушить какое-нибудь сообщество (я об этом говорил и в публичной лекции). Надо повести дело так, чтобы во главе этого сообщества поставить парламент и в этот парламент посадить исключительно ученых и профессоров: это верное средство к тому, чтобы систематически разрушать это сообщество. Они не должны быть необходимо профессорами, занимающими кафедры, они могут быть также и социалистическими вождями, среди которых имеется достаточно профессоров. Развив в себе ощущение таких вещей, вы мажете спросить себя: как собственно создалась эта всеобъемлющая теория социализма? Если вы захотите воплотить в действительность социалистические теории, то они приведут только к разрушению. Как произошло что эти социалистические идеи родились в голове людей? Что эти теории представляют собой?

Тот, кто хочет это знать, должен иметь внутреннее знакомство с историей последних четырех столетий, в особенности же с историей XVIII и XIX столетий. Он должен знать, что история последних четырех столетий и особенно последних двух есть действительно картина борьбы человеческих классов и сословий и Карл Маркс, например, только вывел, как теорию то, о чем в течение последних четырех или двух столетий грезилось человечеству, то, что действительно было, но о чем оно теперь уже перестало мечтать и что должно было уступить место новому времени. Маркс построил свою теорию в тот момент, когда человечество уже перестало об этом грезить. Социализм, который был выведен, как теория, в тот момент, когда факты уже были изжиты в грезах, показывает, что рассудок, пользуется уже погибшим и уже разложившимся в труп, когда он подходит к фактам средствами познания, вполне применимыми, например, в естественных науках. Исходя именно из таких познаний, мы должны будем понять, что в настоящее время мир действительно стоит на поворотном пункте, когда ему в понимании исторического становления человечества придется убедиться, что это историческое становление можно понять не иначе, как духовно научно, (и настоящее время стало уже историческим и когда вживаются в будущее, то вживаются в уже историческое становление). Даже нельзя составить себе верной картины самых последних событий, если не считаться с наукой о духе. Я приведу вам пример, который я вам часто приводил в последнее время.

Важное событие, совершившееся в средние века между строк европейской жизни заключалось в том, что на протяжении Средних веков европейское человечество утратило знание и западной части мира (мы здесь в своем кругу и поэтому можем говорить о таких вещах, хотя стоящие во вне люди часто смеются над нами, но они не всегда будут смеяться). Всегда существовали связи, особенно между Ирландией и Англией и той областью, которую в настоящее время называют Америкой. Ирландия и Англия всегда поддерживали известные связи с Западом и не только в том столетии, когда произошло так называемое «открытие Америки» испанцами. Но внешняя история так неясна, что в настоящее время у людей собственно такое чувство, что до 1492 года в Европе вообще не знали Америки. Так думают почти все. Можно было бы привести много подобных фактов, которые духовной науке пришлось бы обнаружить из своих источников. Мы в настоящее время стоим у поворотной точки, когда именно историческая жизнь должна рассматриваться с точки зрения духовной науки.

Может быть скажут: но так как наука о духе, как мы ее рассматриваем, может развиться, собственно, только в наше время, то как обстоит дело с более ранними временами?

Когда мы обращаемся к более ранним временам, мы находим нечто такое (иное), что до известной степени может сравниться с тем, что мы теперь называем имагинациями духовной науки. Мы находим мифы, сказания, и из силы мифа и из силы сказания, которые были образами, могли бы взять поистине более реальные, более соответствующие действительности политические импульсы, более реальные, чем из абстрактных учений современной истории зли политической экономии, (Ибо то, что объединяет людей, что обусловливает их совместную жизнь должно быть понято не в абстрактных понятиях). Раньше это было выражено в мифах. Конечно, мы теперь не можем творить мифы. Мы должны прийти к имагинациям и постигать историческую жизнь путем имагинаций и из этого выковывать политические импульсы, которые поистине будут иными, чем те фантастические импульсы, о которых в настоящее время грезят столь многие, или, как хотелось бы сказать: чем школьные импульсы.

Теперь еще трудно говорить людям: историческая жизнь есть нечто такое, что по отношению к обычному представлению, собственно, протекает в подсознательном. С другой же стороны эта скрытая от человека жизнь слишком сильно стучится во врата событий, во врата человеческих импульсов вообще. Можно сказать, что в настоящее время всюду люди хотели бы приблизиться к тем устремлениям познания, которые направлены к духу, но все с негодными средствами, — это проявилось именно во время Цюрихских лекций. В Цюрихе можно познакомиться с аналитической психологией, которая стала там уже академической, с так называемым «психоанализом», а именно к моим лекциям примкнули самые удивительные рассуждения об отнесениях антропософически ориентированной Духовной науки к психоанализу. Но психоаналитики подходят к миру духовной науки с духовно завязанными глазами и не могут ориентироваться в нем. Но этот мир стучится в двери того, что в настоящее время должно быть раскрыто людям.

Так, например, в Цюрихе есть профессор Юнг, который недавно опять написал брошюру по психоанализу (он написал много книг по этому вопросу) и который затрагивает в ней ряд проблем, но обнаруживает, что подходит ко всему с негодными средствами. Я приведу один факт, из которого вы увидите, что я имею в виду. Юнг приводит один пример, вообще часто приводимый психоаналитиками:

С некой женщиной произошло следующее: она должна была в одном доме провести вечер. Хозяйка дома, куда она была приглашена, должна была тотчас же после ужина уехать на курорт, так как была не совсем здорова. Ужин идет обычным порядком, хозяйка дома уезжает, гости так же расходятся. Приглашенная дама, о которой я рассказываю, тоже уходит вместе с группой гостей. Как это иногда бывает при возвращении из гостей, эти люди шли не по тротуару, а посреди улицы. Вдруг из-за угла появляется экипаж. Все расступились перед ним в сторону, кроме упомянутой дамы. Она продолжала бежать по мостовой перед самыми лошадьми. Кучер бранился, но она все так же продолжала бежать дальше, пока не добежала до моста. Чтобы выйти из этого неприятного положения, она решается броситься через перила моста а реку. Она это и сделала и ее спутники, погнавшиеся вслед за ней, успели еще спасти ее. И, так как — это было для них проще всего, они привели ее опять в тот дом, откуда недавно вышла и хозяйка которого уехала. Она встретила там мужа этой дамы и провела с ним несколько часов в его доме.

Теперь представьте себе, что может сделать из этого происшествия человек с негодными средствами. Подойдя к делу по методу психоаналитиков, он найдет те таинственные уголки души, которые говорят нам о том, что уже на седьмом году своей жизни душа этой женщины имела какое-то переживание, связанное с лошадьми: при выходе из общества, она была так поражена видом экипажа, который вызвал у нее из подсознания это прежнее переживание, что она не отошла в сторону, а пустилась бежать впереди экипажа. Таким образом для психоаналитика все происшествие становится результатом связи настоящих переживаний с «неразрешенными душевными загадками» из области воспитания и т. д. Но все это является исследованием событий негодными средствами, ибо эти психоаналитики не знают, что господствующее в человеке «подсознательное» более сущностно, чем они это предполагают, что оно даже гораздо утонченнее, гораздо хитроумнее, чем то, что человек имеет в своем сознательном рассудке. Это подсознание также часто бывает гораздо мужественнее и гораздо смелее. Ибо психоаналитик не знает только, что демон сидел в душе этой женщины, которая ушла, — я с таким же успехом мог бы сказать: уже пошла туда с подсознательной мыслью остаться наедине с тем человеком, когда уедет его жена. Все это предусмотрено утонченнейшими средствами подсознания, ибо все делается с гораздо большей уверенностью, когда человек не участвует в деле своим сознанием. Эта женщина просто бежала перед лошадьми, чтобы быть пойманной, когда дело дойдет до этого и держала себя соответственно. Но этого не видит психоаналитик, ибо он не предполагает, что всюду существует духовно-душевный мир, к которому имеет отношение человеческая душа. Однако Юнг догадывается об этом. Из множества выступающих перед ним явлений он догадывается, что человеческая душа связана со многими другими душами. Но он ведь должен оставаться материалистом, иначе он не был бы «умным современным человеком».