Дарья Михайловна треплет по щечке и младшего сына.

— Мамаша. Сеничка хочет в Аглинькин шоколад песку насыпать, — докладывает старший сын.

— Фи, душечка!

— Oh, le charmant enfant… quel ^age a-t-il, madame? [35]

— Sept ans [36] .

— Mais savez-vous, madame, qu’il est tr`es d'evelopp'e pour son ^age? [37] Тебе, душечка, куда хочется, в военную или штатскую?

— Я хочу в кьясном мундийе ходить * !

Все смеются и с нежностию смотрят на маленького пичугу, который уже желает красного мундира.

— Нынешнее молодое поколение удивительно как быстро развивается! — замечает Голынцев, — я уверен, что Надимову всего каких-нибудь шестнадцать лет в то время, когда он вступает на сцену… Notez bien cela [38] , — прибавляет Голынцев, обращаясь к Семионовичу.

— Извините меня, ваше превосходительство, — возражает Семионович, — но Надимов перед этим путешествовал, был на Ниле…

— Это так, но разве он не мог путешествовать с своими родителями? или с гувернером?

— Путешествовать — так! но быть на Ниле — согласитесь сами, что это довольно трудно!

— Может быть, может быть… Au fond, vous ^etes, peut-^etre, dans le vrai… ’ но все-таки вопрос заключается в том, что молодые люди нынче чрезвычайно как быстро развиваются… qu’en pensez-vous, madame? [39]

— Mais… je pense que oui… [40]

— Я, впрочем, отнюдь не против этого… Конечно, опытность… l’exp'erience n’est pas `a d'edaigner, et nous autres, vieux galopins, nous en savons quelque chose… [41]

— Опытность великая вещь, ваше превосходительство, — замечает генерал, который по временам тоже не прочь преждевременно произвести Максима Федорыча в следующий чин.

Порфирий Петрович покрякивает в знак сочувствия.

— Я против этого не спорю, ваше превосходительство; есть вещи, против которых нельзя спорить, потому что они освящены историей… Но все-таки жар, энергия… все это такие вещи, которых нам с вами недостает… mais n’est-ce pas, madame? [42]

Дарья Михайловна очень мило улыбается; присутствующие также смеются, и даже довольно шумно, но тем не менее благовоспитанно и добродушно, как будто хотят сказать генералу: «А что, попались? ваше превосходительство!» Генерал сам признает себя побежденным и ставит себя в уровень с общим веселым настроением общества.

— Зачем же вы, однако ж, себя включаете в число стариков? — очень любезно замечает Дарья Михайловна Голынцеву.

— Vous ^etes bien aimable, madame [43] , — отвечает Максим Федорыч, — но, увы! я должен сознаться, что время мое прошло!

— Должно быть, тоже изволили развиваться быстро? — шутливо замечает генерал.

— А что вы думаете? ведь это правда! в бывалые годы я тоже недурно проводил время… mais que voulez-vous! la jeunesse — c’est comme les vagues de l’oc'ean: cela s’en va et ne se retrouve plus! [44]

В это время желе с стеариновою свечкой отвлекает общее внимание. Максим Федорыч с любопытством следит за блюдом, пока обносят им всех гостей, и в заключение находит, que c’est joli [45] . Встают из-за стола и отправляются в гостиную, где опять возобновляется живой и интересный разговор.

— Я никак не ожидал, чтоб в таком отдаленном городе можно было так приятно проводить время… Vraiment! [46] — замечает Максим Федорыч.

— Если бы вашему превосходительству угодно было удостоить меня посещением сегодня вечером на чашку чаю?.. — говорит Порфирий Петрович, подходя к Голынцеву и переминаясь с ноги на ногу.

— С величайшим удовольствием… вы меня извините, что я не был у вас с визитом…

— Помилуйте, ваше превосходительство!..

И Порфирий Петрович, сделав полуоборот на одном каблучке, кашлянув и несколько покраснев, удаляется.

— Et demain, nous allons en piquenique: j’esp`ere, que vous en serez? [47] — спрашивает Дарья Михайловна.