Батюшка плавными шагами приблизился к стулу и сел. Но он все-таки еще не совсем оправился, потому что опять вынул из кармана платок и начал вытирать им между пальцев.

Приносят водку; Кондратий Трифоныч наливает рюмку и подносит батюшке; но в ту минуту, когда батюшка уж почти касается рукою рюмки, Кондратий Трифоныч делает быстрый маневр и мгновенно выпивает водку сам. Батюшка крякает и опять косится на шапку. Однако на этот раз все устраивается благополучно.

— Я думаю на будущий год молотилку выписать! — говорит Кондратий Трифоныч, а сам в то же время думает: «Кукиш с маслом! на какие-то деньги ты выпишешь!»

— Это полезно, — отвечает батюшка, — и крестьяне от вас позаняться могут.

— Я и сеноворошилку куплю, — упорствует Кондратий Трифоныч, — да вот еще сеялка такая есть…

— Сс… — произносит батюшка.

Молчат. Выпили по другой.

— У меня имение хорошее! — говорит Кондратий Трифоныч.

Батюшка, неизвестно с чего, вдруг распростирает руки, как будто хочет обнять необъятное.

— Ну да! Это надо сказать правду, что хорошее! нужно только руки приложить! — продолжает Кондратий Трифоныч, — вот я с будущего года молоко в Москву возить стану!

— Экипажцы, стало быть, такие сделаете?

— Ну да! Положим, например, что корова дает… ну, хоть ведро в день!

Батюшка крякает и откидывается назад.

— Ну да… ну, хоть ведро в день! положим, хоть по восьми гривен за ведро… сколько это будет?

Кондратий Трифоныч задумывается и в рассеянности выпивает третью рюмку. Батюшка съедает грибок.

— Одного торфу сколько у меня! — вдруг восклицает Кондратий Трифоныч.

— Стало быть, торфом торговать будете? — спрашивает батюшка и, приложив руку к сердцу (дабы не распахнулась ряска), крадется к столу, чтоб отрезать кусочек ветчинки.

— Всем буду торговать! и молоком буду торговать! и торф буду продавать! и ягоды в Москву буду возить! Нонче, брат, глядеть-то нечего! нонче, брат, дворянскую-то спесь надо побоку!

— Сс… — удивляется батюшка, — стало быть, изволите находить, что непредосудительно?

Вместо ответа Кондратий Трифоныч выпивает четвертую и в то же время указывает на графин батюшке, который немедленно следует его примеру.

— А позвольте узнать, — спрашивает батюшка, — как же теперь купцы, мещане… стало быть, им возбранено будет торговать?

— А мне что за дело!

— Стало быть, этого уж не будет, чтоб всякому, то есть, званию предел был положен?

— Не будет! а что?

— Ничего-с; конечно, по Писанию, оно не то чтоб… потому, есть купующие, есть и куплю деющие, есть возделывающие землю, есть и поядающие…

— Ну, так что ж?

— Ничего-с… я к примеру-с…

— И кого только ты этими глупостями удивить хочешь!

Молчат.

— А то вот еще искусственным разведением рыб заняться можно! — вдруг изобретает Кондратий Трифоныч.

— Сс… стало быть, всякую рыбицу у себя завести можно?

— Всякую!

— Сс… подумаешь, какую, однако, власть над собой человек взял!

— Да, брат, власть!

— Только тверди и звезд небесных еще соделать не может!

— А рыбу может всякую!

— И небезвыгодно?

— Какое, к черту, безвыгодно! ты пойми, сколько в Москве стерлядь-то стоит!

— Что ж, это дело хорошее! может, и крестьяне около вас позаймутся.

Молчат. Кондратий Трифоныч слегка зевает.

— Я нонче все буду сам! лес рубить буду сам! молоко в Москву возить — сам! торф продавать — сам! — говорит он, приходя внезапно в восторг.

— Доброе, сударь, дело! — отвечает батюшка.

— Нонче, брат, не то, что прежде! нет, брат, шалишь! нонче везде все сам: и посмотри сам, и свесь сам, и съезди везде сам, и опять посмотри, и опять свесь!

Кондратий Трифоныч, говоря это, суетится и тыкает руками, как будто он в самую эту минуту и смотрит, и весит, и куда-то едет.

— Это точно; и предки наши говаривали: «Свой глазок-смотрок!»

— Предки-то наши только говаривали, а сами одну навозницу соблюдали!

Батюшка снисходительно улыбается. Водворяется молчание.

— Хорошо бы машину какую-нибудь выдумать! — говорит Кондратий Трифоныч.

— Про какую такую машину говорить изволите?

— Ну, да какую-нибудь… чтоб и жала, и косила, и лес бы рубила, и масло бы пахтала… и везде бы один привод действовал!

— Слышно, англичане много всяких машин выдумывают!