— Боже мой, что с ней! — заорал Бергман, сжимая костлявые кулаки, как будто кто-то сейчас вознамерился дать ему в челюсть. — Это может быть страшная болезнь!

Он не забыл, как близко мы были к катастрофе в истории с Красной Чумой — искусственным вирусом, от которого погибали девяносто процентов заболевших. Бергман отбежал в дальний угол комнаты, хотя при этом оказался совсем рядом с женщиной, закрывавшей окна — шестифутовой амазонкой с лицом королевы красоты.

И одновременно Кассандра наклонилась вперед и сказала настойчиво:

— Я могу тебе помочь воспротивиться тому, чем ты одержима.

Храброе предложение, подумала я. Ведь как только Кассандра меня коснется, она тоже окажется во власти этого неизвестного фактора.

— Я не больна, и я не одержима, — возразила я, но ответ заглушил выкрик Коула:

— Все дело в том, где мы! — воскликнул он. — Я же вам говорил, что здесь какая-то дрянь в воздухе. От ядерных испытаний и биологического оружия, и еще…

— Хватит! — заревел Вайль. И от наступившей тишины в ушах зазвенело. Видишь, что получается, если практически никогда не повышать голоса? —спросила я себя. Тебе надо извлечь из этого урок, Жас.Хотя я знала, что не извлеку. Вайль посмотрел на меня внимательно. — Нормально ли ты себя чувствуешь?

— Да.

— Есть ли у тебя предположения, чем может быть вызвано вот это?

Он накрутил на палец подозрительные волосы, слегка задев мою щеку. От его прикосновения, нежного и одновременно электрически колкого, у меня перехватило дыхание.

— Да.

— Ты не хотела бы их обсудить?

Я вздохнула. Сказать сейчас, что это не имеет отношения к заданию — и от меня отстанут. Но ведь имеет. Если честно, имеет самое непосредственное отношение к тому, почему четверо добрых людей сейчас сидят на полу и чувствуют себя, как мальчики с рекламного постера «Джонсон и Джонсон».

Я посмотрела в глаза Вайлю. Они были индигово-синими, что означало глубокую заботу. Я повернула на правой руке Кирилай — кольцо, которое он подарил мне. Не знаю, дело в самом этом движении или в исходящей от кольца силе, но как только я о нем думаю, до него дотрагиваюсь, меня отпускает напряжение.

— В вертолете я заснула, — сказала я Вайлю.

— Да, я знаю.

Естественно. Это же на его плече я спала все это время. Как бы то ни было, а уютно.

— Во сне мне явился Рауль.

Повисшее в воздухе напряжение можно было ножом резать. Началось с Вайля, который знал, что Рауль дважды меня воскресил. Нуда, вроде как: Лазарь! А ну быстро перестал прикидываться жмуриком! Встать!Еще он иногда дает мне советы, причем таким громовым голосом, что мне хочется уши заткнуть.

Потом напряглись ребята из моей группы, по нашим лицам поняв, о чем я говорю. Кассандра и Бергман видели в голографическом воспроизведении, как Рауль совершил свое первое чудо. Коулу они рассказали потом. Это была такая сцена, что вряд ли кто-нибудь из них ее сможет забыть.

Дэйв тоже знал Рауля, и его ребята, понимающие его без слов, отреагировали на перемену в его лице этаким танцем на месте — переступили с ноги на ногу, чуть касаясь друг друга плечами, изменили стойку — как бывает у очень тесно спаянной группы, когда люди без слов понимают, что ожидается что-то серьезное, и каждый знает, что ему делать. Не знаю, чего они ожидали от меня. Что я вдруг превращусь в поедающую мозги сирену? Или выхвачу из трусов «АК-47» и всех положу? Или вспыхну пламенем?

Вайль, заметив нарастающее давление, попытался открыть предохранительный клапан.

— Жасмин — Чувствительная, — сказал он всем сразу. — Среди ее Даров есть способность перемещаться вне собственного тела. Рауль относится к тому внетелесному миру, и он несколько раз действовал как ее Наставник.

Дэйв пожал плечами, будто говоря: ладно, мне какое дело. У меня возникло чувство, что они с Раулем вполне знакомы. Думаю, различие в наших отношениях с ним как-то объясняются тем фактом, что Вайль дважды брал у меня кровь и взамен оставил часть своей силы. Эти действия дали мне дополнительные способности, которые Рауль счел ценными. Плюс к тому Дэвиду очень не по душе внешнее вмешательство в его операции, от кого бы оно ни исходило. Если бы не внедренный «крот», вряд ли мы с Вайлем вообще бы здесь оказались.

— Говори, Жасмин, — сказал Вайль. — Расскажи нам, что случилось, когда появился Рауль.

Я прокашлялась. Огляделась.

— Ну, он появился, когда мне снилось, будто я сплю в джакузи.

Я ее люблю, эту ванну. Всегда так тепло, уютно, и просыпаешься, чувствуя себя совершенно бескостной. В мою тесную белую ванную вошел Рауль — в зеленом с черным камуфляже, такой широкоплечий, что задевал за стены, — и сказал он со своим вроде-бы-испанским акцентом:

— Прости, Жасмин, но иного способа нет. Я должен взять тебя в ад.