Именно потому, что вопрос заключается в необходимости установления демократии,а не в слове «республика»,правы те, кто утверждал, что возникающая перед нами сегодня проблема, угрожающая по мнению одних, многообещающая по мнению других, представляет собою проблему не политическую, а социальную.

Господа народные представители, вся проблема состоит в положении народа. Я говорил об этом менее года тому назад в другом Собрании и имею право повторить это сегодня здесь; уже в течение многих лет весь вопрос сводится к бедствиям народа: к бедствиям деревни, страдающей от недостатка рабочих рук, и к бедствиям города, страдающего от их избытка; к бедствиям рабочего, лишенного работы и задыхающегося в своей каморке от недостатка воздуха; к бедствиям ребенка, вынужденного ходить босиком; к бедствиям несчастных девушек, которых гложет нужда и пожирает проституция; к бедствиям бездомных стариков, которых отсутствие социальной справедливости толкает на отрицание справедливости божественной; вопрос стоит о тех, кто страдает, о тех, кто мерзнет и голодает. Вот в чем состоит вопрос. (Возгласы: «Да! Да!»)

Так вот, я, сам — социалист, обращаюсь к нетерпеливым социалистам: неужели вы думаете, что эти страдания не раздирают нам сердце? Неужели вы думаете, что мы равнодушно взираем на них? Разве вы можете думать, что эти страдания не вызывают в нас самого искреннего уважения, глубочайшей любви, самого пламенного и проникновенного сочувствия? О! Как вы заблуждаетесь, если думаете так! (Глубокое волнение в зале.)Однако сейчас, в переживаемый нами момент, мы говорим вам следующее.

После великих февральских событий, в результате глубоких потрясений, которые повлекли за собой неизбежные крушения, в бедственном положении оказалась не только часть населения, именуемая обычно народом; бедствия распространились на всю нацию в целом. Не стало доверия, кредит, промышленность, торговля пришли в упадок, резко сократился спрос на товары, сбыт затруднен, число банкротств непрерывно растет, заработная и арендная плата не выплачиваются, все подкосилось разом, богатые семьи стеснены в средствах, семьи среднего достатка обнищали, а бедные семьи голодают.

Я считаю, что революционная власть просчиталась. В этом повинны ошибочные поступки, а также в первую очередь роковое стечение обстоятельств.

Социальная проблема была поставлена. Что касается меня, вот как я понимал пути ее разрешения: никого не запугивать, всех успокоить, предоставить тем классам, которых до сих пор называют обездоленными, возможность пользоваться социальными благами, то есть обеспечить им образование, благосостояние, изобилие продуктов потребления, дешевую жизнь, небольшую собственность…

Голоса нескольких членов Собрания. Превосходно!

Голоса с разных сторон.Мы с вами согласны. Но как этого достигнуть?

Виктор Гюго.Одним словом — распространить богатства на низшие слои общества. Сделано же обратное: распространили нищету на верхние слои.

Что же получилось в результате? Мрачная обстановка, при которой все то, что еще не потеряно, находится под угрозой, а все то, чему не угрожает опасность, поставлено под вопрос; наступило, я это повторяю, всеобщее оскудение, на фоне которого бедствия народа — не более как осложняющее обстоятельство, душераздирающая деталь огромной катастрофы.

Мою невыразимую скорбь усугубляет еще и то, что нашими несчастиями пользуются, что на них наживаются другие. В то время как Париж бьется в припадке, который наши враги ошибочно принимают за агонию, Лондон торжествует, Лондон празднует; торговля там возросла втрое, промышленность, богатство, роскошь перекочевали туда. О! Те, кто будоражит улицу, те, кто гонит народ на городские площади, те, кто призывает к беспорядкам и восстаниям, те, кто своими действиями вызывает утечку капиталов и закрытие магазинов, — все эти люди не в ладах с логикой — я это легко допускаю, но я не могу примириться с мыслью, что они к тому же и плохие французы, и я говорю им, я кричу им: будоража Париж, возбуждая массы, провоцируя смуту и мятеж, понимаете ли вы, что творите? Вы укрепляете силы, величие, богатство, мощь, процветание и преобладание Англии. (Длительное движение в зале.)

Да, в переживаемый нами час Англия, усмехаясь, усаживается на краю той пропасти, в которую падает Франция. (Сильное волнение в зале.)О! Бесспорно, бедствия народа волнуют нас; мы принадлежим к числу тех, кому они причиняют наибольшие страдания. Да, бедствия народа волнуют нас, но бедствия Франции нас также тревожат. Мы испытываем глубокую жалость к рабочему, подвергающемуся алчной и жестокой эксплуатации, к голодному ребенку, к безработной и лишенной поддержки женщине, к пролетарским семьям, влачащим в течение длительного времени жалкое, угнетенное существование; но мы испытываем не меньшую жалость к родине, распятой на кресте революций и истекающей кровью, к Франции, нашей священной Франции, которая, если все это продлится, потеряет свою мощь и свое величие, потеряет свой свет в глазах вселенной. (Возглас: «Превосходно!»)Невозможно допустить, чтобы эта агония продолжалась; невозможно допустить, чтобы разорение и упадок поглотили и уничтожили шаг за шагом все жизненные силы нашей страны.

Возглас.Как это сделать?

Виктор Гюго.Как сделать? Я только что сказал: обеспечить спокойствие на улицах, единение в городах, сильное правительство, добрую волю в труде, добросовестность во всем. (Возглас: «Да! Это правильно!»)

Я повторяю: агония не должна продолжаться; нельзя допустить, чтобы все жизненные силы были погублены одна за другой. Кому это может быть полезно у нас? С каких пор нищета богачей стала богатством бедняков? В таком положении я мог бы усмотреть месть долго страдавших классов, но я никак не могу усмотреть в этом счастья для них самих. (Возглас: «Превосходно!»)