Все счастіе бунтовщика зависило отъ худаго военнаго состоянія Персидскаго государства, которое во время правленія Шаха Гусейна въ такой пришло упадокъ, что не инако, какъ съ великимъ трудомъ, набрать войско было можно, и когда оное было набрано, то несогласіе между начальниками предупреждало вс добрыя намренія. Одинъ бунтъ возставалъ противъ другова, и напослдокъ никто не зналъ, которой стороны держаться, или кому повиноваться. Такимъ образомъ жилъ Миръ-Вейсъ 17 лтъ въ спокойномъ владніи Кандагаромъ, и какъ онъ умеръ въ 1719 году, {Безъ сомннія произошла здсь ошибка. Ибо, что Миръ-Вейсъ умеръ въ 1717 году, то подтверждается всми прочими извстіями.} то сынъ его Миръ-Махмудъ послдовалъ ему въ правленіи, и въ бунтовскихъ умыслахъ на Персидское государство. Сей сверьхъ владнія Кандагаромъ, еще на пространнйшія склонился намренія, въ коихъ также счастіе ему послужило. Миръ-Махмудъ пошелъ въ Персію, и одну провинцію по другой присовокупилъ къ своимъ завоеваніямъ. Сказываютъ, что съ начала выступилъ онъ не больше какъ съ 15000 человкъ Авганцовъ. Но изъ сихъ помалу по удачливымъ произшествіямъ произросло великое войско. Какъ изъ Ширпана никакой не пришло Шаху помощи, то Миръ-Махмудъ въ 1732 году взялъ Испагань, и самаго Шаха съ большею частію его фамиліи посадилъ въ темницу. Онъ умеръ въ 1722 году въ Испаган, и родственникъ его Ельщерифъ, [котораго мы называемъ Ешрефомъ] послдовалъ ему въ правленіи. Здсь кончится реляція Махмудъ-Бега {Можно еще читать о сихъ мятежахъ: Chronicon Peregrinantis, feu Historia ulyimi belli Perfarum cum Aghuanis gesti, которую книгу переведъ съ Турецкаго языка Профессоръ Клодій, и въ печать издалъ въ Лейбциг, 1731, въ четвертку.}. Теперь мы продолжать будемъ разсматривать достопамятности въ журналъ господина Соймонова содержащіеся.

Когда Государь Императоръ изволилъ изъ Астрахани похать въ Москву, то приказалъ Его Величество въ Казани и въ Нижнемъ Новгород со всякимъ поспшеніемъ построить 30 большихъ гекботовъ, кои бы по вскрытіи ркъ поплыли въ Астрахань. Но дабы тмъ исправне все произходило, то остались Маіоры гвардіи Румянцовъ въ Казани, а Князь Юсуповъ въ Нижнемъ Новгород для надсматриванія. Дальное распредленіе Государя состояло въ данной Генералъ-Маіору Матюшкину инструкціи, въ которой написаны были сіи по Его Величества обыкновеннаго краткія, но важныя слова: "Когда придутъ весною изъ Казани 15 гекботовъ: тогда съ четырьми полками на оныхъ итти къ Бак, и взять." Для сего остался Матюшкинъ въ Астрахани съ частію бывшаго съ Государемъ на Дербентскомъ поход войска. Гекботы пришли, которые съ великимъ поспшеніемъ вооружили, и еще пять галіотовъ и нколько бусъ прибавили. По вооруженіи росписаны были суда на три части. Одна часть состояла подъ повелніемъ главнаго командира Генерала Маіора Матюшкина, другія подъ командою Генерала Маіора Князя Трубецкова, а третьею командовалъ Бригадиръ Князь Борятянской. Капитаны-Лейтенанты Князь Урусовъ, Пушкинъ и Соймоновъ были главнйшими морскими Офицерами при трехъ частяхъ эскадры. Артиллеріею командовалъ Маіоръ [бывшей посл Полковникомъ] Герберъ.

Іюня 20 дня 1733 года отправились они отъ Астрахани, и шестаго Іюля прибыли къ Бак, гд суда посреди залива стали на якорь. Генералъ-Маіоръ Матюшкинъ взялъ съ собою изъ Астрахани письмо отъ Персидскаго Посла Исмаила-Бега къ Султану [главнйшему начальнику] города Баку, въ которомъ письм Посолъ старался склонить Султана, чтобъ онъ здалъ городъ Россіянамъ. Сіе письмо послалъ Матюшкинъ съ Маіоромъ Нечаевымъ въ городъ, и при томъ веллъ сказать: "что онъ присланъ по Великаго Государя Императора Всероссійскаго указу, чтобъ принять городъ въ защищеніе противъ бунтовщиковъ: и того ради онъ уповаетъ, что Султанъ не будетъ противиться его предпріятіямъ, но наипаче поступитъ по предложенному отъ Измаила-Бега совту". Но Бакинцы устояли въ прежнемъ своемъ упорств. Маіора въ городъ не пустивъ задержали два часа, на пристани, и отпустили съ слдующимъ словеснымъ отвтомъ: "Жители городя Баку врные подданные Шахова Величества, и уже четыре года противъ бунтовщика Дауда стояли, да и впредь сколько бы оной бунтовщикъ жить ни имлъ, и сколько бы ни силенъ здлался, они того не опасаются, чего ради и войска на вспоможеніе себ ни единаго человка, и провіанта ни единаго батмана имть не желаютъ. Что же касается до письма Посольскаго, то оное де писано въ Россіи, и сверьхъ того они не обязаны, слдовать совту Измаила-Бега, ниже принимать отъ него повелнія".

Потому отвту приказалъ Матюшкинъ тотчасъ длать настоящія приготовленія къ атак. Сперьва командированы два Полковника, Остафьевъ и Безобразовъ, съ четырьмя баталіонами къ выходу на берегъ. И артиллеріи Маіоръ Герберъ получилъ приказаніе, чтобъ держать въ готовности два бомбардирскихъ гекбота, и еще пять другихъ, на которыхъ были 18 фунтовые мдные пушки.

Іюля 21 дня въ 7 часу поутру начали перевозить командированныхъ солдатъ на берегъ на шлюпкахъ и ботахъ подъ прикрытіемъ одного большаго бота и нкоторыхъ бусъ. Сіе длалось безъ всякаго помшательства, и не малая часть солдатъ на берегъ сошли, и обметались рогатками. Но тогда появилась сильная изъ города конная выласка, въ надежд что могутъ управиться съ россіянами, пока сіи не перевезутъ еще пушекъ на берегъ. Но въ томъ они обманулись. Маіоръ Герберъ имлъ уже дв полевые пушки въ готовности, съ коими какъ сталъ производить скорую стрльбу но немедлнно вс побжали назадъ въ городъ.

Тогда же и семъ гекботовъ, дна бомбардирскихъ, а пять для стрлянія бреша по данной отъ Генерала-Маіора Матюшкина диспозиціи, подшелъ ближе къ городу, полуциркулемъ стали на якорь. Осажденные думали, воспрепятствовать судамъ стрляніемъ изъ своихъ пушекъ, и дйствительно не было безъ труда людямъ, пока шли суда на предписанныя мста. Но какъ уже съ судовъ пушки дйствовать начали, то и часа не вытерпли Персіяне, отъ своихъ пушекъ побжали, и больше не было отъ нихъ стрльбы слышно. Мортиры также оказали свое дйствіе, и отъ третьей бомбы, искусствомъ Штикъ-юнеера Чиркова, учинился въ город великой пожаръ. Въ тотъ день до вечера брошено 94 бомбы въ городъ. На берегу здлали батарею, подл Россйіскаго лагеря помянутыхъ двухъ баталіоновъ, и поставили на оную четыре гоубицы. Какъ изъ сихъ, такъ и съ судовъ, день и ночь стрляли въ брешъ, чтобъ же дать осажденнымъ времени, проломанныя мста задлывать. И тако въ четыре дни довольной брешъ былъ здланъ, однако осажденные къ здач еще никакой склонности не оказали, время препроводя въ пустыхъ выласкахъ на помянутую батарею, и то все на лошадяхъ, чаятельно для того, чтобъ скоряе отъ гонящихся за ними Россіянъ уйти возможно было.

Іюля 25 дня опредлено было взять городъ приступомъ, причемъ Генералъ-Маіоръ слдующее здлалъ распоряженіе: на берегу ночью учинить въ лагер тревогу, яко бы оттуда учиненъ быть иметъ приступъ. Когда же осажденные обратятъ туда всю свою силу: то находящемуся на судахъ войску здлавъ десантъ итти въ проломное мсто. Но сему учиниться не можно было, потому что возсталъ въ ту ночь сильной съ берегу втеръ, которой суда съ мстъ стаскалъ, такъ что и стрльбу продолжать было не можно. Сей случай употребили осажденные себ въ пользу, и въ ту же ночь задлали проломы, такъ что, какъ день насталъ, никакого вреда на отъ нихъ было не видно.

Слдующаго утра поимали Персіянина, которой халъ въ городъ съ арбузами. Привели его къ Генералу Маіору Матюшкину; но какъ онъ ничего не зналъ сказать: то разсудилъ Генералъ Маіоръ его отпустить въ городъ, и послалъ съ нимъ письмо къ начальнику и жителямъ города, слдующаго содержанія: "Генералъ Маіоръ укорялъ ихъ, что они не поврили письму полномочнаго Посла Шахова, и противились его совту; также и оскорбили его Генерала Маіора, что они посланнаго его не пустили въ городъ; они бы разсудили, что ихъ городская стна сколькобъ крпка ни была, однако отъ Россійскихъ ядръ развалилась; что же они проломы задлали и замазали, однако имъ то не поможетъ; замаска еще и высохнуть времени не имла, потому она отъ перьваго выстрлу паки развалиться можетъ. И для того бы они здались на дискрецію, что какъ учинятъ, то обнадеживаетъ ихъ Всевысочайшею Императорскою милостію, и что всякой при своемъ именіи остаться инетъ безъ малйшаго поврежденія; есть ли же они еще дольше противиться будутъ, и на тотъ день на милостивую дискрецію не здадутся: то при неминуемо воспослдующемъ взятіи города никому никакого пардона учинено не будетъ."

Сіе письмо имло такое дйствіе, что при полученіи онаго и одного часа не прошло, какъ осажденные выставили блыя знамена на приморскихъ набережныхъ башняхъ. Да притомъ же съ берегу знаки давали, чтобы кого къ нимъ прислали, для свданія о ихъ намреніи. Генералъ Маіоръ послалъ дв вооруженные шлюпки съ Офицерами, съ коими пришли изъ города четыре депутата объявляющіе, что жители желаютъ здать городъ, и въ учиненной противности просятъ прощенія.

Въ присудствіи сихъ депутатовъ писалъ Генералъ Маіоръ Матюшкинъ договорные пункты, и послалъ оные съ ними въ городъ. Депутаты просили для здачи нсколько часовъ времени, дабы отворить ворота, которые при начал осады землею засыпали,