Россiйское государство въ самыя отдаленныя времена, которыя намъ древнiе Историки извстными учинили, было сильно, сосдамъ страшно, многими народами уважаемо; оно ни единой Европейской держав славою, силою, изобилiемъ и побдами, по тогдашнему государствъ состоянiю, не уступало; а пространствомъ своимъ вс прочiя как и нын, превосходило. Но посл великаго Князя Владимира разторженiе Россiи на разныя доли, удльныя княжества, междоусобiя, неустройства и властолюбiе размножившихся Князей, время от времяни силы ея истощать начинали; а наконецъ бдственному игу хищныхъ Ордъ поработили. Съ того времяни угасла прежняя Россiйская слава, и въ цломъ мiр едва извстною учинилась; она подъ своими развалинами въ забвенiи близъ трехъ вковъ лежала. Сiе жалостное и позорное состоянiе, въ которое Россiю набги Татаръ и самовластiе ихъ погрузило; отторженiе многихъ княжествъ, прочими сосдами у ней похищенныхъ; неспокойство внутреннихъ ея мятежниковъ, вовсе изнуряющихъ свое отечество; сiе состоянiе къ совершенному паденiю ее наклонило. Зло сiе простерлось до времянъ Царя IОАННА ВАСИЛЬЕВИЧА Перваго, вдругъ возбудившаго Россiю, уготовавшаго оную къ самодержавному правленiю, смло и бодро свергшаго иго Царей Ордынскихъ, и возставившаго спокойство въ ндрахъ своего государства. Но царство Казанское при немъ еще не было разрушено; Новогородцы еще не вовсе укрощенны были; сосдственныя державы должнаго уважения к Россiи еще не ощутили. Сiя великая перемна, въ какую сiе государство перешло изъ слабости въ силу, изъ уничиженiя въ славу, изъ порабощенiя въ господство; сiя важная и крутая перемна произошла при внук Царском IОАНН ВАСИЛЬЕВИЧ Второмъ, который есть Герой сiя Поэмы.

И такъ не должно ли царствование IОАННА ВАСИЛЬЕВИЧА Втораго поставлять среднею чертою, до которой Россiя, бдственнаго состоянiя достигнувъ, паки начала оживотворяться, возрастать и возвращать прежнюю славу, близъ трехъ вковъ ею утраченную? Когда вообразимъ въ мысляхъ нашихъ государство, совсмъ разстроенное, отъ сосдственныхъ державъ угнетенное, внутренними безпокойствами раздираемое, несогласiемъ многоначальства волнуемое, иноврцами порабощенное, собственными вельможами разхищаемое; когда все сiе вообразимъ, и представимъ себ младаго Государя, самодержавную власть прiемлющаго, сильныхъ и страшныхъ непрiятелей державы своей попирающаго, многоначальство обуздывающаго, мятежниковъ и въ ндрахъ отечества усмирившаго, отторженные соседами грады возвращающаго, и цлыя государства своему скипетру присовокупившаго; несогласiе и гордость бояръ укротившаго, благоразумные законы подающаго, воинство въ лучшiй порядокъ приводящаго: не почувствуемъ ли уваженiя толь великаго духа къ Государю? Таковъ былъ Царь IОАННЪ ВАСИЛЬЕВИЧЬ!

Иностранные писатели, сложившiе нелпыя басни о его суровости, при всемъ томъ по многимъ знаменитымъ его дламъ великимъ мужемъ нарицаютъ. Самъ ПЕТРЪ ВЕЛИКIЙ за честь поставлялъ въ мудрыхъ предпрiятiяхъ сему Государю послдовать. Исторiя затмваетъ сiянiе его славы нкоторыми ужасными повствованiями, до пылкаго нрава его относящимися: врить ли толь несвойственнымъ великому духу повствованiямъ, оставляю Историкамъ на размышленiе. Впрочемъ безмрныя Царскiя строгости, по которымъ онъ Грознымъ поименованъ, ни до намренiя моего, ни до времяни, содержащемъ въ себ цлый кругъ моего сочиненiя, вовсе не касаются.

Воспвая разрушение Казанскаго царства, со властiю державцевъ Ордынскихъ, я имлъ въ виду успокоенiе, славу и благосостоянiе всего Россiйскаго государства; знаменитые подвиги не только одного Государя, но всего Россiйскаго воинства; и возвращенное благоденствiе: по чему сiе творенiе и Россiядою названо. Представляю младаго Монарха, лаврами учнчаннаго; сего Монарха, о которомъ и Г. Ломоносовъ въ краткой Россiйской Лтописи утверждаетъ, что сей Царь уже по смерти первой своей супруги Грознымъ учинился, и что неустройства Бояръ, на подобiе крутой бури, нравы его возмутили; чему должно было приключиться гораздо посл взятiя Казани. Прославляю совокупно съ Царемъ врность и любовь къ отечеству служившихъ ему Князей, вельможей и всего Россiйскаго воинства. Важно ли сiе приключенiе въ Россiйской исторiи? Истинные сыны отечества, обозрвъ умомъ бдственное тогдашнее Россiи состоянiе, сами почувствовать могутъ, достойно ли оно Епопеи; а моя Поэма сiе оправдать обязана.

Издавая въ свтъ сей осьмилтнiй мой труд, нын въ третiй разъ исправленный и во многихъ мстахъ дополненный, чувствую несовершенствы и недостатки онаго, въ сравненiи съ другими эпическими Поэмами. Слабо сiе сочиненiе, но оно есть первое на нашемъ язык; а сiе самое и заслуживаетъ нкоторое извиненiе Писателю.

Повствовательное сiе творенiе разположилъ я на Исторической истинн, сколько могъ сыскать печатныхъ и письменныхъ извстiй, къ моему намренiю принадлежащихъ; присовокупилъ къ тому небольшiе анекдоты, доставленные мн изъ Казани бывшимъ начальникомъ Университетскихъ Гимназiй въ 1770 году. Но да памятуютъ мои Читатели, что какъ въ Эпической Поэм врности исторической, такъ в деписанiяхъ Поэмы искать не должно. Многое отметалъ я, переносилъ изъ одного времяни въ другое, изобрталъ, украшалъ, творилъ и созидалъ. Усплъ ли я въ предпрiятiи моемъ, о томъ не мн судить; но то неоспоримо, что Эпическiя Поэмы, имющiя въ виду своемъ иногда особливыя намренiя, обыкновенно по таковымъ, как сiя, правиламъ сочиняются.

Въ Илiяд Гомеръ воспваетъ гнвъ Ахиллесовъ, за похищенiе его невольницы Бризеиды Царемъ Агамемнономъ, гнвъ толико бдственный Грекамъ и Пергаму; кровавыя битвы, пагубу осаждающихъ и пагубу осажденныхъ Троянъ. — Патроклъ, другъ Ахиллесовъ, убитъ Гекторомъ — онъ мститъ за своего друга — убиваетъ храбраго Гектора, и темъ Поэма оканчивается.

Въ Одиссе воспто десятилтнее странствованiе Итакскаго Царя Улисса; возвращенiе его въ домъ свой и страшное избiенiе любовниковъ Пенелопиныхъ, которое Мнистерофонiей наречено.

Виргилiй въ несравненной Энеид восплъ побгъ Энеевъ изъ разоренной Греками Трои, прибытiе его в Карагену, любовь его с Дидоною, неврность его къ сей нещастной Цариц — Другой побгъ его въ Италiю, гд убивъ Турна, сопрягается онъ с Лавинiею, невстою сего почтеннаго Князя.

Въ Погубленномъ ра важный Мильтонъ повствуетъ паденiе перваго человка, вкушенiе запрещеннаго плода, торжество дiявола, изгнанiе Адама и Эвы изъ рая за ихъ непослушанiе, и причину злополучiя всего человческаго рода.

Волтеръ начинаетъ свою Генрiяду убiенiемъ Генриха III, а оканчиваетъ обращенiемъ Генриха IV изъ одной Религiи въ другую — но прекрасные стихи его все длаютъ обворожительнымъ.

Армида въ Тассовомъ Iерусалим, прекрасная волшебница; Армида, есть душа сей неоцненной Поэмы; ея хитрости, коварства, ея островъ, ея нжности, ея самая свирпость по отбытiи Ренода, возхитительны — но не суть назидательны.

Пробжимъ Лузiяду Камуенсову и Фарзалiю Луканову. — Первая есть странствованiе Лузитанцовъ въ Африку, обртенiе нкоторыхъ новыхъ земель — сказанiя и чудесности. Вся сiя Поэма есть пiитическое повствованiе, въ коемъ и самъ Поэтъ имлъ участiе. Но повствованiе, живою кистiю писанное, сладостное, привлекательное; это есть галлерея преизящныхъ картинъ, непорядочно разставленныхъ, но каждая изъ нихъ восхищаетъ, трогаетъ, удивляетъ, и въ память врзывается.