Когда, после публикации оскорбительных измышлений о «медиумических» источниках информации, которыми мы якобы пользуемся, « Newsletter» поместила на своих страницах заявление настоящего египетского медиума, который общался с духом Иисуса (естественно, «Он» подтвердил, что Плащаница – подлинная), это было уже слишком. Клайв немедленно написал открытое письмо в « Newsletter», высказывая в нём озабоченность тем направлением, в котором движется BSTS. И хотя письмо так и не было опубликовано, Клайв получил ответ от секретаря общества, доктора Майкла Клифта. В ответе, выдержанном в подчёркнуто неприязненном тоне и касавшемся нас обоих, маститый доктор прямо обличал нас в «принадлежности к наиболее вредному крылу так называемых оккультистов» (бог весть, что он понимает под этим словом). На протяжении последующих нескольких месяцев мы обменялись письмами с председателем, вице-председателем и секретарём BSTS. Однако все они попросту проигнорировали наши жалобы на предвзятость (прохристианские позиции и априорную поддержку подлинности Плащаницы) BSTS – общества, которое, как сказано в уставе, «не связано ни с какой деноминацией и стоит на позициях неприсоединения», а также требования разъяснений по поводу двойных стандартов в оценке противоположных позиций.

В марте 1993 г. известный автор Э. Н. Вильсон проявил интерес к нашей гипотезе о роли Леонардо в создании Плащаницы, а его друг, авторитетная англиканская писательница Исенда Макстон Грэхэм, взяла у нас интервью для статьи для лондонской газеты « EveningStandard». (Любопытно, что её собственные взгляды заключались в том, что Плащаница – это подделка, поскольку «Бог не может выглядеть так».) Кроме нас, Грэхэм взяла интервью у Майкла Клифта и Яна Дикинсона. Её статья, озаглавленная «Раздоры в толпе сторонников Плащаницы», была опубликована 25 марта 1993 г., после чего, по горячим следам, Линн была исключена из рядов общества. (Однако эта публикация возымела и другое, куда более важное последствие: она ускорила выход в свет нашей книги, после чего перед нами открылись новые возможности).

Родни Хор в письме Линн заявил, что «статья в « Evening Standard», о которой мне рассказали, нанесла серьёзный ущерб репутации общества (BSTS. – Пер.) и побудила назначить новое заседание. Надеюсь, вы понимаете, что подобное поведение совершенно недопустимо». Далее он добавил, что присутствие Линн на заседаниях BSTS отныне является нежелательным.

Это заседание состоялось в апреле 1993 г. в зале церковных собраний церкви Св. Иоанна в Паддингтоне (западный округ Лондона). Мы прибыли и потребовали от Родни Хора объяснений по поводу исключения Линн. Вместо этого он схватил её за плечи и силой вытолкал из зала собраний, заявив: «Мы не обязаны давать объяснений». Чуть позже нам сказали, что исключение Линн явилось результатом «единодушного голосования» членов комитета. На самом деле как минимум один член комитета (Ян Дикинсон) проголосовал против. Неудивительно, что вскоре после этих событий ему тоже пригрозили исключением из общества. (Несколько ранее критика, высказанная Дикинсоном в адрес одного из функционеров BSTS, привела к тому, что жена этого чиновника выдвинула против Дикинсона слабо замаскированное обвинение в том, что он якобы использовал «оккультные средства», чтобы вынудить её тестя совершить самоубийство. Нелепость, и притом дурно пахнущая).

После изгнания Линн из BSTS Клайву сообщили, что он, по специальному разрешению председателя, может остаться в рядах общества при условии, что будет вести себя «как всякий нормальный член», и выразили надежду, что он останется для того, чтобы мы смогли узнать полезную информацию о Плащанице. Вскоре Клайв был выдвинут на должность казначея общества, после того как ряд членов выразили серьёзные сомнения в том, что управление финансовыми средствами общества ведётся надлежащим образом. Однако вместо утверждения Клайв был тоже исключён из BSTS. В письме председателя к нему были указаны мотивы этого решения: «Вы обращались с письмами ко мне и другим вышестоящим лицам, продолжая оставаться членом общества». В ответ на вопрос об этом шаге, заданный ему на ежегодном собрании 1993 г., прозвучали слова Хора, поразившие нас своей «безукоризненной» логичностью: «нормальные члены не пишут жалоб; следовательно, он (Клайв. – Пер.) не является нормальным членом».

Такова печальная история наших коварных попыток «проникновения, дискредитации и разрушения изнутри» BSTS, которая, помимо развлечения весьма сомнительного свойства, проливает недвусмысленный свет на действия, на которые готовы пойти синдонисты ради того, чтобы не допустить объективных исследователей в свой замкнутый «рай». Для полноты картины давайте рассмотрим реакцию других членов «толпы сторонников Плащаницы» на наши изыскания и работу Николаса Аллена.

В целом они либо проигнорировали их, либо попытались уклониться от ответа. Никаких дебатов на сей счёт среди них не велось. Мирок синдонистов решил просто– напросто – говоря словами Яна Вильсона – перекрыть нам «кислород общественного внимания». Это звучит эффектно, но на деле означает полный отказ от любых дискуссий с нами. С самого начала существования BSTS общество придерживалось политики неучастия в публичных диспутах – даже с теми, кто стоял на аналогичных позициях, хотя ему не раз предоставлялась такая возможность. Признаться, во время проведения публичных акций, таких, как выставка в Национальном музее фотографии, кино и телевидения, неоднократно предпринимались попытки убедить Яна Вильсона, который, хотя и проживает сегодня в Австралии, в тот период находился в Англии, рассказывая о книге «Святая Кровь и Плащаница» и часто выступая в различных телевизионных и радиопрограммах вместе с нами. Отдел музея по связям с общественностью неоднократно приглашал Вильсона принять участие в различных шоу, но его собственные издатели сумели убедить его уклониться от публичных выступлений. Но хотя он в тот период старательно создавал паблисити своей книге, он наотрез отказывался принимать участие в дебатах и отвечать на телефонные звонки в прямой эфир. Однако, несмотря на всё его упорство, его отзывы о нас и наших исследованиях, фигурирующие в книге «Святая Кровь и Плащаница», были настолько резкими, что их смело можно считать клеветой. Хотя мы не имели ни малейших намерений критиковать его книгу, мы были весьма рады возможности высказать ему наши замечания прямо в лицо.

Некоторые его возражения против нашей гипотезы носили явно абсурдный характер. Например, Изабель Пичек, приводя перечень изобретений и художественных находок Леонардо, которые не были воплощены в жизнь, в заключение говорит, что он просто не смогизобрести метод фотографии, который имел бы практическое применение. Пичек, сама того не желая, невольно заявила: поскольку наш метод срабатывает, Леонардо не мог изобрести его… Ян Вильсон отверг наши результаты на том основании, что кровоподтёки, имитированные нами, якобы не имеют ничего общего с пятнами на Плащанице. Однако это – не более чем упрёк в отсутствии художнического опыта, а не контраргумент против нашей гипотезы. Всё дело в том, что пятна были нарисованы. Ян Вильсон был вынужден признать, что натурное изображение фигуры, полученное Яном Вильсоном, представляет собой самый успешныйаналог изображения на Плащанице, но в принципе выступил против этой гипотезы, поскольку не мог (или не желал) понять, каким образом отображение пятен крови могло преодолеть расстояние между линзой и льном. Однако Николас чёрным по белому писал в своём исследовании, что кровоподтёки были добавлены позже, от руки. Кстати, аномалии со следами крови на Плащанице, упоминаемые в главе 3 (которые Вильсон и другие критики этой гипотезы обходят молчанием), свидетельствуют, что фальсификатор действовал точно так же.

Но самым странным является тот факт, что некоторые критики из лагеря сторонниковподлинности, в том числе и сам Ян Вильсон, в полемике с нами ссылаются на результаты радиоуглеродной датировки, подчёркивая, что, поскольку основным периодом её создания следует считать 1260 – 1390-е гг., а Леонардо родился в 1452 г., мы допускаем элементарную хронологическую неувязку. Но если сами они готовы принять погрешность в 1300 лет, нам просто смешно слышать от них подобные аргументы.

Впрочем, такая сюрреалистическая логика всегда была характерной чертой лагеря сторонников подлинности Плащаницы. Так, например, Ян Вильсон, ссылаясь на донесение д'Арси от 1389 г., являющееся самым ранним документальным упоминанием о реликвии, которая считается известной нам Плащаницей и которая, как мы убедились в главе 2, была признана живописной подделкой ещё более трёхсот лет назад, пишет:

«…ни один сохранившийся документ 1350-х гг. не содержит упоминаний о Лирейской плащанице, не говоря уже о докладах о исследованиях её подлинности, проводившихся в диоцезе. Точно так же нет никаких гарантий того, что Лирейская плащаница и Плащаница, хранящаяся сегодня в Турине, – это одна и та же реликвия. Однако тот якобы «надёжный» факт, что следы Плащаницы можно проследить лишь не ранее 1350-х гг., очень часто приводится как «твёрдое» доказательство её подложности».