Шрифт:
I have the honour to be, Sir, your obedient Servant
G. Hope, Rear-Admiral.
General Wrangel
Commander-in-Chief Armed Forces
of South Russia» [124] .
23 мая письмом на имя верховного комиссара Великобританского правительства в Константинополе я ответил на обе последние ноты англичан:
«Имею честь уведомить Вас о получении двух сообщений Вашего Превосходительства, из коих первое передано мне генералом Перси 16 (29) мая, а второе адмиралом Хоп 23 мая (3 июня).
124
«Имею честь уведомить Вас о получении мною сообщения Британского верховного комиссара в Константинополе, указывающего мне довести до Вашего сведения то беспокойство, которое испытывает Правительство Его Величества в связи со слухами о Вашем намерении перейти в наступление против большевицких сил. Мне, кроме того, приказано предупредить Вас, что в случае, если Вы атакуете, неминуемо должен провалиться план Правительства Его Величества о ведении переговоров с Советским Правительством и Правительство Его Величества не сможет более принимать какое-либо участие в судьбе Вашей армии.
Имею честь быть Вашим покорнейшим слугой
Контр-Адмирал Г. Хоп.
Генералу Врангелю,
Главнокомандующему В.С.Ю.Р.».
Спешу ответить Вам: я по-прежнему совершенно исключаю возможность моих непосредственных переговоров с большевиками, переговоров, которые пожелало взять на себя английское правительство; этому последнему и, казалось бы, принадлежит выбор места для переговоров с советами.
Не получая более месяца ответа на телеграмму от 11 (24) апреля, в коей я указывал на необходимость использовать для продовольствования армии и населения Крыма средства северной части Таврии, я вынужден был для предотвращения создания безвыходного положения принять меры к расширению занятых моей армией областей.
С этой целью, еще до получения Вашего последнего сообщения, я отдал 20 мая приказ армии перейти в наступление.
Высадка войск, намеченная в связи с этой операцией, уже начата, и ее невозможно остановить.
Я хочу верить, что Великобританское правительство, ознакомившись с создавшимся положением, признает, что ни с точки зрения необходимости снабжения армии и населения, ни с точки зрения чисто военной у меня не было другого выхода, как перейти в наступление, тем более что в случае успеха моей армии таковой лишь облегчил бы переговоры Великобританского правительства с советами.
При этом считаю необходимым обратить внимание Правительства Его Величества на нижеследующие соображения: даже допуская возможность соглашения с большевиками, я не вижу, каким образом таковое было бы обеспечено. Я придаю этому вопросу первенствующее значение и был бы весьма благодарен Великобританскому правительству, ежели бы оно ознакомило меня с своим взглядом на этот вопрос.
Недавние примеры действий большевиков в отношении Кубани и Грузии, с каковыми ими только что были заключены соглашения, наглядно подтверждают хорошо известные взгляды большевиков, считающие всякие юридические и моральные обязательства не более как буржуазным предрассудком.
Я позволяю себе надеяться, что, во всяком случае, Великобританское правительство не откажет мне в поддержке, которая была мне обещана и которую я высоко ценю, доколе основной вопрос о реальных гарантиях не будет окончательно разрешен».
В последних переговорах генерал Перси проявил исключительное благородство.
А.В. Кривошеин перед отъездом своим из Парижа имел ряд собеседований с представителями французского правительства. С некоторыми из них он был связан старыми дружескими отношениями.
Результатом этих переговоров был обмен письмами между А.В. Кривошеиным и товарищем министра иностранных дел М. Палеологом.
7 мая А.В. Кривошеин писал Палеологу:
«Предполагая через несколько дней выехать, по приглашению генерала Врангеля, для свидания с ним в Крым, я был бы счастлив иметь возможность засвидетельствовать ему о благожелательном отношении Французского правительства к вопросу продолжения им борьбы против большевиков совместно с польскими и другими силами.
Ему было бы весьма ценно получить уверенность, что правительственные круги Франции признают все значение сохранения, хотя незначительной по размеру, части русской области, на которой сохранился бы нормальный правопорядок, дружественный союзникам и основанный на принципах справедливости и права, где русские национальные силы нашли бы убежище.
Весьма важно было бы для генерала Врангеля иметь возможность рассчитывать на помощь Французского правительства военными материалами, а в случае невозможности продолжения борьбы – на помощь Франции в эвакуации Крыма».
На это письмо на следующий день последовал ответ:
«Minist`ere
des
Affaires Etrang`eres
Secretariat General.
Paris, le 8 Mai 1920.
Mon cher Ministre,
Je n’ai pas manque ' de soumettre votre lettre du 7 Mai a l’attention de M. le President du Conseil, Ministre des Affaires Etrang`eres.
Il m’est agreable de vous donner l’assurance que le Gouvernement Francais reconnait l’importance d’un territoire qui est devenu le dernier efuge des patriotes russes, le supr`eme asile du droit et de la conscience russes. Tant que le General Wrangel n’aura pas obtenu les garanties ne^cessaires a la securite de ses troupes, nous nous efforcerons de lui preter secours en vivres et en materiel pour le mettre en mesure de se defendre contre les attaques des forces bolchevistes, et notre Flotte de la Mer Noire continuera de s’opposer a tout debarquement sur les cotes de la Crimee. Enfin, dans le cas ou la resistance ne pourrait plus etre prolongee, nous contribuerons, dans toute la mesure possible, a operer l’evacuation de la peninsule.