С генералом Филимоновым разговаривать было бесполезно, и я решил посвятить в дело ближайшего помощника его, исполнявшего должность походного атамана и начальника военного управления генерала Науменко. Последний, весьма разумный человек, отлично отдавал себе отчет в необходимости изменить существующий порядок вещей. После обеда у атамана я с генералами Покровским и Науменко беседовали весь вечер. За последние дни самостийники окончательно закусили удила. Выступления в Раде их главы И. Макаренко и других открыто призывали кубанцев «отмежеваться от главного командования и добровольцев». Местная пресса пестрела целым рядом демагогических статей, среди чинов гарнизона велась самая преступная агитация, имелся ряд сведений о связи самостийников с «зелеными», оперирующими к северу от Новороссийска, в районе станции Тоннельная.

Генерал Покровский был настроен крайне решительно, предлагая попросту «разогнать Раду» и «посадить атамана», облеченного всей полнотой власти. Генерал Науменко, более осторожный, конечно, против этого возражал. Я изложил намеченный мною план действий, который и был, в конце концов, всеми принят.

Предполагалось, что немедленно по открытии заседания Краевой Рады, созыв коей был намечен на 24 октября, группой лабинцев будет внесен проект нового положения об управлении краем. Основные положения проекта были следующие: носительницей высшей власти в крае является Краевая Рада, Законодательная Рада упраздняется, и вся полнота власти осуществляется войсковым атаманом и назначаемым им правительством; Краевая Рада собирается атаманом не менее как раз в год; созыв по заявлению определенного числа членов самой Рады отменяется; проект отвергает необходимость создания отдельной кубанской армии.

С своей стороны генерал Науменко считал, что и со стороны главного командования должны быть сделаны некоторые уступки. Таковыми, по его мнению, должны были быть: скорейшее завершение денежных расчетов с главным командованием, передача на довольствие Кубани казачьих частей, прекращение действий в пределах Кубани реквизиционных и ремонтных комиссий, предоставление войску права призывать на службу иногородних и т. д.

Ко времени открытия заседания Краевой Рады решено было перебросить в Екатеринодар один казачий полк и батарею.

На другой день я выехал в Царицын.

По приезде в Царицын я отправил помощнику главнокомандующего Лукомскому письмо:

«14 октября 1919 года.

Глубокоуважаемый Александр Сергеевич! Податель сего, состоящий при мне генералом для поручений, полковник Артифексов ознакомлен мною с содержанием настоящего письма и может, ежели Вы этого пожелаете, подробно доложить Вам по всем затронутым здесь вопросам.

В связи с намеченным на 24 октября созывом кубанской Краевой Рады, группой членов Рады, сознающих необходимость создания на Кубани твердой власти, предположено внести на утверждение Краевой Рады проект изменения существующей ныне конституции. Сущность этого проекта уже обсуждалась мною с Константином Николаевичем Соколовым, в бытность мою в Ростове 9 октября. Отнюдь не посягая на широкую автономию края, проект этот имеет целью предоставление выборному атаману действительной сильной власти, делая его в то же время ответственным перед главным хозяином края – Краевой Радой. Основные положения проекта следующие:

1. носительниней высшей власти в крае является Краевая Рада. Власть законодательная и исполнительная осуществляется войсковым атаманом и назначаемым им краевым правительством. При этих условиях институт Законодательной Рады является излишним и упраздняется;

2. на время созыва Краевой Рады власть полностью переходит к ней. Краевая Рада созывается и распускается указом атамана обязательно раз в год, в определенное время, на определенный срок (по окончании полевых работ) и, кроме того, может быть созвана и распущена в любое время соответствующим указом атамана. Кроме атамана, никто созывать Раду не может (отменяется созыв по заявлению определенного числа членов самой Рады);

3. атаман назначает лиц на все военно-административные и гражданские должности в крае, ему же принадлежит право амнистии;

4. проект отвергает необходимость создания отдельной Кубанской армии.

Вместе с тем, дабы в случае нового порядка вещей атаман и его правительство могли бы действительно продуктивно работать на пользу края и воссоздание России, признается совершенно необходимым проведение в жизнь главным командованием нижеследующих мер:

1. уплата в определенный срок денежного долга Кубани и своевременная уплата впредь за сырье и предметы продовольствия, отпускаемые Кубанью;

2. передача Кубани дела продовольствия Кавказской армии;

3. прекращение действий в пределах Кубани реквизинионных и ремонтных комиссий, передача войску лошадей, уже закупленных в его пределах ремонтными комиссиями;

4. установление права войска на получение определенной части захваченной Кавказской армией военной добычи;

5. откомандирование в распоряжение войска всех казаков из некубанских войсковых частей, учреждений и организаций;

6. воспрещение впредь принимать в неказачьи войсковые части и учреждения кубанцев – офицеров и казаков – без согласия войскового штаба;

7. предоставление войску права призвать на службу в ряды кубанских частей иногородних Кубанской области, непризванных еще, по 99 год включительно, а из призванных уже – тех эвакуированных, кои находятся ныне на Кубани.

Как командующий Кавказской армией, не могу со своей стороны не признать, что боеспособность армии в полной мере зависит от проведения в жизнь указанных мер.

Приезд на Кубань генерала Шкуро в период созыва Краевой Рады чрезвычайно нежелателен, его поведение может лишь дискредитировать в глазах населения армию, и я убедительно прошу Главнокомандующего принять меры к удержанию генерала Шкуро на фронте.