Смазливая девка за стойкой в углу подняла на них густо подмалеванные, а может, даже и татуированные гляделки и заранее скроила недовольную мину – весьма, впрочем, осторожную, учитывая красноречивый внешний вид посетителей.

– Вы к кому? – надменно поинтересовалась она.

– Жаль, но не к тебе, красавица, – сказал ей Кастет и шагнул к двери кабинета.

– Иван Захарович занят! – протестующе пискнула секретарша, но Кастет не обратил на протест внимания.

– Останьтесь, – сказал он своим быкам. – Девчонку не трогать, головы оторву!

Он открыл дверь и вошел в кабинет. За столом обнаружился некий худой и сутулый субъект, казалось целиком состоявший из сверкающей лысины в обрамлении длинных неухоженных волос и огромных очков в мощной оправе. Субъект явно бездельничал, что-то такое делая со своим компьютером, – похоже, раскладывал пасьянс, носатая гнида.

– Я занят, – объявил он, сверкнув на Кастета очками. – У меня через десять минут обеденный перерыв, так что зайдите во второй половине дня, а лучше послезавтра.

– Обед откладывается, – сообщил ему Кастет, – а послезавтра отменяется.

– Что вы себе позволяете?! – вскинулся очкастый Иван Захарович и увял, встретившись глазами со спокойным и насмешливым взглядом Кастета. Кажется, он начинал понимать, кто перед ним.

Кастет не спеша устроился в кресле для посетителей, развалился в нем, закинув ногу на ногу, и неторопливо закурил.

– Не мечи икру, братишка, – сказал он, выдувая длинную струю дыма и разглядывая ее так внимательно, словно надеялся прочесть заключенные в ней неведомые письмена. – Это не наезд, понял? Данью я тебя облагать не собираюсь, мне с тобой побазарить надо.

– С-слушаю вас, – с запинкой произнес очкарик и всем своим видом изобразил повышенное внимание – даже руки перед собой сложил, чудила, прямо как примерный ученик.

– Слушай, – одобрительно сказал Кастет, – и слушай внимательно, чтобы потом не было каких-то непоняток. Я – старый друг покойного Далла... гм... Виктора Павловича. Это понятно?

– Да-да, – поспешно подтвердил очкарик, – конечно, слушаю вас. Такое несчастье!

– Несчастье, – согласился Кастет, – это ты правильно сказал. Ты, может быть, не в курсе, но я вложил в один из ваших проектов приличную сумму. Негласно вложил, ты меня понимаешь? У нас с Виктором Павловичем все было на доверии, врубаешься?

– Более или менее, – осторожно сказал очкарик.

Кастет метнул в него острый взгляд.

– Лучше более, чем менее, – сказал он. – Я имею в виду, лучше для тебя, потому что... Ну, ты же не маленький, понимать должен. Так вот, братишка, ты теперь здесь, как я понимаю, за главного. Бледнеть не надо, я от тебя пока ничего не требую. Я просто хочу знать, как поживают мои бабки, как проект движется... Ну, короче, мне интересно, ухнули уже мои денежки или еще нет. Учти, лучше бы они не ухнули.

– Разумеется, – торопливо сказал очкарик, – я понимаю, конечно... Только... вы извините, я еще действительно не полностью вошел в курс, да и Виктор Павлович… Ну, вы понимаете, он далеко не во все меня посвящал.

– Чего ж тут не понять, – благодушно заявил Кастет. – Меньше знаешь – крепче спишь. Или, говоря другими словами, кто много знает, тот мало живет. Узнаю Виктора Павловича! Такая, блин, забота о подчиненных! Хороший он был человек, земля ему пухом...

– Да, – сказал очкарик, – вы абсолютно правы. Так я хотел бы узнать, о каком именно проекте идет речь. Или это секрет?

– Секрет, конечно, – сказал Кастет, – но, если я тебе не скажу, что получится? Ерунда получится! Ты же тогда мне ничем не поможешь, правильно я понимаю?

– Э... в общем, наверное, да.

– Ну вот! Короче, меня интересует, как поживает эта ваша новая группа... как ее, черт, вечно из головы вылетает... «Мегатонна», во как!

– Как, простите?

Очкарик выглядел искренне удивленным. Кастет ощутил болезненный укол дурного предчувствия, но тут же решил, что все это ерунда, что очкарик просто темнит. Еще бы ему не темнить! У него что на двери написано? «Главный менеджер», вот что! А главный менеджер таким и должен быть – с виду лох лохом, а внутри – выжига, темнила профессиональный, кидала – словом, настоящий жулик, артист своего дела. И, что бы ни говорил ему Кастет, этот артист уже понял, что пришел он за деньгами, причем за деньгами большими. А в таких ситуациях у него, наверное, инстинкт срабатывает – развести на пальцах и отправить с наилучшими пожеланиями и с пустыми карманами. «Ну, это ты, брат, не на того напал», – подумал Кастет и лениво сказал:

– У тебя что, со слухом проблемы? Группа «Мегатонна»! Мне Артюхов про нее все уши прожужжал, какая она крутая да перспективная, а ты тут глазки мне строишь...

– Простите, – пролепетал испуганный очкарик, – я, может быть, действительно не в курсе... Но это как-то странно... Я же главный менеджер, в конце концов!

– Я тебе про это и толкую, – сказал Кастет. – Не можешь ты, главный менеджер, ничего не знать о таком большом проекте, так что нечего мне тут голубые глаза делать. А то сейчас пацанов кликну, они тебя самого голубым в два счета сделают. Или ты уже?.. Сам, а? Ладно, твоя ориентация мне по барабану. Говори, что там у вас с этой «Мегатонной».