В притче отец простил сына еще до того, как тот попросил прощения. Это и есть истинное милосердие, диктуемое не законом, который требует справедливости, а духовным началом – любовью. По закону сыну ничего не причиталось, он все получил и расточил. Да еще оскорбил отца, потому что как бы сказал ему: ты мне не нужен, я хочу получить только свою долю и жить по-своему. А отец простил его – ведь он, несмотря ни на что, любит сына, ему радостно, что тот был мертв и ожил.

Как свойственно этому жанру, притча имеет второй смысл. Она говорит не только о взаимоотношениях отца и сына, но и о взаимоотношениях человека и Бога. Человек пытается жить своим умом, забывая о Боге, и неминуемо терпит крах. Почему? Да потому, что с Богом связаны Истина, Добро и Красота, а отказаться от этих ценностей – значит предать «закон предвечного». У поэта религиозное чувство нередко сливается с искренним восторгом, вызванным созерцанием красоты природы и мироздания.

Слова о милосердных коленях вызывают еще одну реминисценцию: картину Рембрандта «Возвращение блудного сына», на которой изображен измученный человек в лохмотьях, припавший к коленям отца. Вся фигура сына говорит о пережитых невзгодах, о раскаянии, а жест старика выражает любовь и прощение. И это тоже помогает глубже понять смысл стихотворения.

Поэт чувствует себя блудным сыном, потому что в житейских заботах он забыл о том, что окружающая его красота – Божье творение, Его дар человеку. И вот под воздействием красоты, открывшейся ему, он внезапно ощутил, что бесплодно расточил свой дар, утратил самое ценное – любовь, перестал чувствовать благодарность Богу за все, что дано ему в земной жизни. И потому на вопрос о счастье он ответит без слов сладостными слезами, к милосердным коленям припав. Эти слезы – и прозрение, и раскаяние, и мольба о прощении, и вновь обретенная искренняя сыновняя любовь. И теперь, взглянув на ту же картину духовными очами, он увидел полевые пути меж колосьев и трав. Заметили, что сама речь стала иной? Это уже не перечисление обособленных предметов, а целостная картина. Поэт ощутил, что это и есть Красота, что каждый миг нашей земной жизни может быть источником истинного счастья, если освещен любовью к Богу.

И если ваше восприятие бунинского образа обогатится реминисценциями, то будет легче понять значение слов,

посредством которых в стихотворении автор хотел сказать о самом главном для человека – о смысле жизни. В каждом мгновении земной жизни поэт открывает связь с вечными ценностями, в отдельном пейзаже – связь с мирозданием, космосом. А человек – частичка этого прекрасного и величественного мира.

Обратимся еще к одному стихотворению Ивана Бунина.

Обратите внимание на антитезы первой строфы. Противопоставлены мертвое и живое, все материальные свидетельства истории – гробницы, мумии и кости, даже все прошлое, названное мировым погостом, – слово, Письмена. Казалось бы, перед нами простое рассуждение. Но это художественный образ, обладающий особой глубиной. Вы видите здесь олицетворение: молчат гробницы, мумии и кости, их молчание свидетельствует о том, что в них скрыты тайны, и без слова открыть их невозможно. Поэт утверждает: слову жизнь дана, и это – олицетворение тоже очень значимо. Слова гробницы, мумии и кости– метонимия, называющая часть от целого – «все материальные памятники истории». Мировой погост – тоже слова в переносном значении, метонимический образ – кладбище всей мировой истории, человеческого прошлого. И слово – тоже метонимия, это все, что выражено словами: и сам язык, речь.

Но дело не только в том, что поэт использовал в стихотворении тропы, а в том, что каждое слово, в том числе и употребленное в прямом значении, образно (вспомните три признака понятия «образ» и заметьте: здесь слова организованы творческой волей поэта, они сохраняют свое лексическое значение и приобретают в стихах новое, предельно емкое значение). Удивительно, как в одном четверостишии поэт необычайно лаконично высказал глубокую мысль о важнейшем достоянии человека – языке как концентрации человеческого опыта, о памяти, нашедшей воплощение в слове. Можно бесконечно размышлять об этом, находить новые аргументы – все это доступно вдумчивому читателю.

Мысль поэта охватывает всю мировую историю, прошлое и настоящее, на все это поэт смотрит с позиций вечности. Он говорит обо всем человечестве – здесь нет географических и этнических рамок. Он проникает в сущность каждого человека, выделяющую его из остального живого мира, – обладание речью.

Главную роль здесь играет стих – пятистопный ямб, размер, использовавшийся обычно в элегиях, стихах-размышлениях («Безумных лет угасшее веселье…», «Отговорила роща золотая…» и др.). А с какой изумительной точностью построен текст! Вначале – тезис, доказательства его содержатся в нем самом. Затем – восклицательное предложение – вывод: «И нет у нас иного достоянья!» Это у нас– и все человечество, и русский народ, потому что мысль поэта обращается к родине (а это 1915 год, Первая мировая война, угроза уничтожения, стоящая перед народами многих стран и перед Россией). И дальше – призыв, подчеркивающий высказанную мысль: «Умейте же беречь…»

Вдумайтесь в емкий образ: «Наш дар бессмертный – речь». Здесь значимо каждое слово: речь – дар, речь бессмертна, в отличие от всего остального. А современность характеризуется так: дни злобы и страданья. Здесь поэт имеет в виду не только войну, но и внутренние конфликты в стране и в самом человеке.

Мы рассмотрели всего два стихотворения И. А. Бунина, в которых он размышляет о вечных вопросах человеческого бытия. Сможет ли человек преодолеть кризис и обрести смысл жизни? Сохранится ли человечество или уничтожит само себя? В чем путь к спасению? Предельная лаконичность бунинских стихов вызывает ассоциации, требует усилий для освоения текста, но эти усилия читателя не тщетны – работа души принесет свои плоды, и в этом может убедиться каждый.

Николай Гумилев тоже задумывался над вопросами, так волновавшими Ивана Бунина. В его стихах тоже идет речь о слове, но образ слова у этого поэта совсем иной. Прочитаем это стихотворение.