Шрифт:
В два последние лета я служил в Серпуховском земстве холерным доктором. У меня был участок в 27 деревень, но не было ни одного случая холеры, что, впрочем, не мешало мне называться холерным врачом. Это напоминает несколько стих: «По Гороховой я шел и гороху не нашел» * .
С 5-го марта живу я в Ялте, откуда хочу в начале апреля бежать домой. Поехал я в Крым только для того, чтобы хотя немножко удовлетворить свою страсть к передвижениям. Тут уже весна, тепло, но скучно; люди нудные, скучные, природа кладбищенская. Да и есть нечего.
Спасибо за вырезку из «Московских ведомостей» * . Но сто раз спасибо за память и добрые чувства. Старый друг лучше новых двух; я видаю множество людей * и знакомлюсь каждый день всё с новыми, и имею немало новых друзей, но о Вас, о Вашей семье и о доме в Кудрине я вспоминаю с особенным чувством, и эти воспоминания не бледнеют от времени и новых знакомств.
Ольге Алексеевне, Марусе и Алеше нижайший поклон и пожелание всех благ. Вашу дщерь и сына не называю по батюшке, потому что не видел их еще взрослыми и в воображении моем они всё еще маленькие.
Желаю Вам всего хорошего.
Ваш А. Чехов.
Легра Ж., 27 марта 1894 *
1404. Ж. ЛЕГРА
27 марта 1894 г. Ялта.
Ялта, 27 марта.
Дорогой Юлий Антонович!
Вчера мне прислали из Мелихова Ваше письмо. Представьте, недели полторы тому назад я послал Вам письмо * по адресу: `a la Facult'e des Lettres de Bordeaux. Очевидно, наши письма встретились в дороге. Если Вы не получили еще моего письма, то постарайтесь получить. Я пишу в нем о вине.
Если Вы уже перевели «Володю большого и Володю маленького» * , то не торопитесь печатать. Дело в том, что редакция «Русских ведомостей» из трусости и целомудрия многое выпустила из этого рассказа * . Я пришлю Вам рассказ in toto [35] . Непременно пришлю. Еще лучше, если поскорее Вы напишете мне, что этот рассказ Вами еще не напечатан.
Отвечайте мне в Мелихово.
Ваш А. Чехов.
35
без пропусков ( лат.).
Уже месяц прошел, как я не видел Брома и Хины.
Мизиновой Л. С., 27 марта 1894 *
1405. Л. С. МИЗИНОВОЙ
27 марта 1894 г. Ялта.
27 март. Ялта.
Милая Лика, спасибо Вам за письмо. Хотя Вы и пугаете в письме, что скоро умрете, хотя и дразните, что отвергнуты мной * , но все-таки спасибо. Я отлично знаю, что Вы не умрете и что никто Вас не отвергал.
Я в Ялте, и мне скучно, даже весьма скучно. Здешняя, так сказать, аристократия ставит «Фауста» * , и я бываю на репетициях и наслаждаюсь там созерцанием целой клумбы черных, рыжих, льняных и русых головок, слушаю пение и кушаю; у начальницы женской гимназии * я кушаю чебуреки и бараний бок с кашей; в благородных семействах я кушаю зеленые щи; в кондитерской я кушаю, в гостинице у себя тоже. Ложусь я спать в 10 часов, встаю в 10, и после обеда отдыхаю, но все-таки мне скучно, милая Лика. Не потому скучно, что около меня нет «моих дам» * , а потому, что северная весна лучше здешней и что ни на одну минуту меня не покидает мысль, что я должен, обязан писать. Писать, писать и писать. Я того мнения, что истинное счастье невозможно без праздности. Мой идеал: быть праздным и любить полную девушку. Для меня высшее наслаждение — ходить или сидеть и ничего не делать; любимое мое занятие — собирать то, что не нужно (листки, солому и проч.), и делать бесполезное. Между тем я литератор и должен писать даже здесь, в Ялте. Милая Лика, когда из Вас выйдет большая певица и Вам дадут хорошее жалованье, то подайте мне милостыню: жените меня на себе и кормите меня на свой счет, чтобы я мог ничего не делать. Если же Вы в самом деле умрете, то пусть это сделает Варя Эберлей, которую я, как Вам известно, люблю. Я до такой степени измочалился постоянными мыслями об обязательной, неизбежной работе, что вот уже неделя, как меня безостановочно мучают перебои сердца. Отвратительное ощущение.
Свою лисью шубу я продал за 20 рублей! Стоит она 60 руб., но так как из нее уже вылезло меху на 40 р., то 20 р. — цена не дешевая. Крыжовник здесь еще не поспел * , но тепло, светло, деревья распускаются, море смотрит по-летнему, девицы жаждут чувств, но север все-таки лучше русского юга, по крайней мере весною. У нас природа грустнее, лиричнее, левитанистее, здесь же она — ни то ни сё, точно хорошие, звучные, но холодные стихи. Благодаря перебоям, я уже неделю не пью вина, и от этого здешняя обстановка кажется мне еще беднее. Как-то Вы в Париже? Что французы? Нравятся? Ну что ж, валяйте.
Миров давал здесь концерт * и получил чистого дохода 150 рублей. Ревел, как белуга, но успех имел громадный. Ужасно жалею я, что не учился петь; я тоже мог бы реветь, так как горло мое изобилует хрипящими элементами и октава у меня, говорят, настоящая. Имел бы заработок и успех у дам.
В июне не я приеду в Париж, а Вы в Мелихово * ; Вас погонит тоска по родине. Без того, чтоб раз поехать в Россию хотя на день, дело не обойдется. Вы столкуйтесь с Потапенко. Летом он тоже поедет в Россию. С ним дорога обойдется дешевле. Пусть он купит билет, а Вы забудьте ему заплатить (Вам это не впервой). Но если Вы не приедете, то приеду я в Париж. Но я убежден, что Вы приедете. Трудно допустить, чтобы Вы не повидались с дедушкой Саблиным.