Не знаю, — продолжала она думать. — Я не уверена, что нашла это место ощущения. Может быть, я просто слишком устала. Поработаю над этим завтра». И с этой последней мыслью Сара крепко уснула.

— Я снова лечу! Снова лечу! — кричала она, взмывая высоко в небо над домом. «Полет для этого не лучшее название, — подумала она. — Больше похоже на плавание. Я могу попасть куда захочу!»

Без всяких усилий, просто подумав о том, куда бы она хотела попасть, Сара легко передвигалась по небу, то и дело останавливаясь, чтобы рассмотреть что-то, что раньше не замечала; иногда она спускалась к самой земле, а потом снова поднималась вверх. Вверх! Вверх! Вверх! Она обнаружила, что, если ей хотелось спуститься, достаточно было протянуть ногу к земле, и она летела вниз. А когда она была готова снова взмыть вверх, нужно было посмотреть на небо.

«Я хочу летать вечно!» — решила Сара.

«Ну-ка, — задумалась она, — а куда бы мне теперь полететь?» Сара поднялась над своим городком, глядя, как гаснут огни в окнах, то тут, то там — семья за семьей, дом за домом укладывались спать. Начал идти легкий снег, и Сара восхитилась тому, как ей тепло и уютно, хотя она летает посреди ночи босиком и во фланелевой ночной рубашке. «И мне совсем не холодно».

Теперь уже почти все дома были темными, и светились только редкие фонари на улицах, но на дальнем конце города Сара видела один дом, все еще освещенный. Поэтому она решила посмотреть, кто там еще не спит. «Наверное, кто-то, кому не нужно утром вставать», — подумала она, приближаясь и протягивая левую ногу вниз, чтобы быстро и аккуратно спуститься.

Она опустилась на маленькое окно кухни и обрадовалась: шторы были раздвинуты, так что можно было заглянуть внутрь. А там, за кухонным столом, среди разложенных повсюду бумаг, сидел мистер Йоргенсен, учитель Сары. Мистер Йоргенсен методично брал листок за листком, читал их и брался за следующий. Сара зачарованно наблюдала за ним. Он так серьезно подходил к тому, что делал.

Сара ощутила легкий укол вины за то, что вот так подглядывает за своим учителем. «Но, по крайней мере, это окно кухни, а не ванной или спальни, или чего-то такого же личного».

Теперь мистер Йоргенсен улыбался, похоже, то, что он читал, ему действительно нравилось. Он что-то написал на листке. И тут Сара внезапно поняла, что мистер Йоргенсен делает. Он читал работы, которые сдал класс Сары в конце учебного дня. Он читал их все, одну за другой.

Сара часто видела, что наверху или на обороте работы, которую возвращал ей учитель, что-то написано, и никогда не испытывала за это особой благодарности. «Ему не угодишь», — много раз думала Сара, читая замечания на своей работе.

Но теперь, наблюдая, как учитель читает, пишет, снова читает и снова пишет, хотя почти все в городе уже крепко спят, Сара чувствовала себя странно. У нее даже голова закружилась, когда ее старая, негативная точка зрения, а мистера Йоргенсена и новое представление о нем столкнулись. «Ух ты!» — сказала Сара и посмотрела вверх, так что ее тело взмыло в небо над домом учителя.

Теплый порыв ветра вырвался как будто у нее из груди, оборачиваясь вокруг ее тела и вызывая у нее мурашки. Ее глаза наполнились слезами, а сердце счастливо забилось. Она взлетела высоко-высоко в небо, глядя сверху вниз на прекрасный спящий — или почти спящий — город.

«Я благодарна вам, мистер Йоргенсен», — подумала Сара, делая последний круг над его домом и отправляясь к себе. Напоследок она обернулась — и была почти уверена, что видела у окна своего учителя, глядящего ей вслед.

— Здравствуйте, мистер Мэтсон, — звонко сказала Сара, переходя мост Мэйн-стрит по дороге в школу.

Мистер Мэтсон выглянул из-под капота машины, над которой он работал. Они с Сарой встречались по утрам, когда она шла в школу, сотни раз, на протяжении многих лет, в течение которых он работал на единственной городской автозаправке, на углу Мэйн-стрит и Сентер-стрит. Но раньше Сара никогда его не окликала. Он не знал, как на это реагировать, поэтому удивленно махнул рукой.

Большинство тех, кто знал Сару, стали замечать удивительные отличия в ее обычно замкнутом поведении. Вместо того, чтобы смотреть себе под ноги и глубоко погружаться в собственные мысли, Сара неожиданно стала интересоваться своим горным городком, оказалась необыкновенно наблюдательной и удивительно общительной.

— На свете столько вещей, за которые можно быть благодарной! — тихо сказала Сара сама себе. «Снегоуборочная машина расчистила почти все улицы. Это хорошо, — думала она. — Я за это благодарна».

Она увидела перед лавкой Бергмана грузовой прицеп с выдвинутой лестницей. Один человек стоял наверху лестницы, что-то делая с фонарным столбом, а второй внимательно наблюдал за ним, стоя внизу. Сара заинтересовалась, что это они делают, и решила, что они, наверное, чинят электропровода, ставшие слишком тяжелыми из-за налипших на них сосулек. «Это здорово, — подумала она. — Хорошо, что они следят за работой электросети. Я за это благодарна».

Школьный автобус, полный детей, завернул за угол, когда Сара входила во двор школы. Она не видела лиц сидящих в автобусе, потому что окна запотели, но все ей было знакомо: водитель автобуса, начинавший собирать своих не желающих никуда ехать пассажиров по всем деревням еще до рассвета, теперь выгружал примерно половину в школе Сары. Остальных он высадит в прежней школе Сары, ниже по Мэйн-стрит. «Водитель автобуса делает хорошее дело, — подумала Сара. — Я за это благодарна».