— Я предпочитаю смотреть собеседнику в глаза.

— Хорошо, как пожелаете. Но, прошу, только, когда мы выйдем на улицу.

А он не хочет лишний раз светиться! Ну, вполне понятно — вампиры вообще предпочитают оставаться в тени, в прямом и переносном смысле. Но… Почему на улице?

— Я думала, мы обо всем договоримся здесь, — холодно произнесла я.

— О! — рассмеялся вурдалак, — Я всего лишь проводник. А говорить с Вами будет мой господин.

Вот дьявол! А я-то понадеялась, что общаться придется с этим рохлей! Расслабилась, блин.

— А если я не хочу никуда идти? Потащите меня силой? — полюбопытствовала я.

Вампир смутился.

— Нет, конечно. Но поверьте мне, будет лучше, если вы пойдете со мной добровольно и без сопротивления.

Так, а теперь пошли угрозы. Этого следовало ожидать. Хотя эта вампирская мямля даже напугать не может, как следует. Тоже мне: "ужас, летящий на крыльях ночи"!

— А так, теоретически. Что вы мне сделаете, если я не поеду?

— Для начала, мы можем "поговорить" с вашей подругой — танцовщицей в этой забегаловке… — слово "поговорить" прозвучало очень и очень многозначительно.

О нет! Я совсем забыла о Еве… Она ведь совсем не умеет за себя постоять. Жриц Тан Вейи учат танцам с холодным оружием — мечами, кинжалами… Но танцы — это еще не боевое искусство. Да Ева вообще не способна поднять руку хоть на кого-нибудь!

Вот уроды! Знали же на что надо давить. Похоже, у меня не остается другого выхода…

— Хорошо. Пойдемте… — я резко поднялась со своего стула.

— Я рад, что вы проявили благоразумие, — в голосе вампира я могла явственно различила улыбку. Радуется он, гадина!

…Холодный ночной воздух охладил мои горящие щеки и привел в относительный порядок мысли. Так. Разложим все по полочкам. Во-первых, не пойти я не могу. Во-вторых, если я все-таки не пойду (смотри пункт номер один) — пострадает Ева. В-третьих, этому я не дам этого случиться. Вывод: надо идти. Как и всегда, умные рассуждения не открыли ничего нового…

Как только мы вышли на улицу, вампир скинул капюшон, однако оказалась слишком погружена в свои мысли, чтобы обратить на это внимание. Поэтому, кровопийца первым подал голос.

— Что же такое может сказать вам мое лицо?

Я бросила на него беглый взгляд.

— Ну, начнем с того, что ты Обращенный вампир, хотя и скрываешь это. Твоим Создателем был каинит, но ты выдаешь себя за рожденного лилима. Это случилось не более года-двух назад. Думаю, ты происходишь из знатной, но человеческой семьи. Такую жизнь выбрал добровольно, а не вследствие несчастного случая. Но все оказалось не так, как хотелось бы… Поправь меня, если я не права.

Многое мне действительно стало понятно по внешним признаком. О многом попросту догадалась.

Вампир отвел глаза. Похоже, мои слова порядком задели его. Но я всего лишь говорила то, что вижу. И вообще, почему меня должны волновать его чувства?

— Я действительно знал, на что иду, когда соглашался на Пробуждение, — услышала я тихий голос, — Но, поверь, у меня были на то веские причины…

— Что, как всегда любовь? — фыркнула я. История стара, как мир, и настолько же банальна.

— Она стала другой. Какое-то время я думал, что дело во мне, ведь вначале она не желала моего Обращения. Но, нет. Просто два года назад моя Них`иль умерла… Не буквально — не стало лишь ее прежней, настоящей. А другой уже не было дела до меня.

— Она — вампир?

— К сожалению, не просто вампир, а дочь местного кхана. И по совместительству моего господина.

— Ты жалеешь о том, кем стал?

Несчастный влюбленный тяжело вздохнул.

— Какой смысл рассуждать об этом теперь? Я должен или смириться с этой "жизнью", или убить себя, что в принципе сложно, но возможно. Tertium non datur (лат. "Третьего не дано")…

— Ну вот, началось! — я раздраженно закатила глаза, — Почему же все вампиры так обожают сыпать фразами на латыни?

— Потому что большинство рожденной аристократии родом с Земли времен античности. Если умеешь вовремя вставить фразу на древнем языке, то это является доказательством твоего высокого положения. Но, если ты не понимаешь того, что я сказал…

— Все я понимаю! — возмутилась я, — У меня вообще уникальная способность к языкам.

— Не у тебя, а у всех оборотней, — огрызнулся вампир.