С бряцаньем цепей опустили трап. Высокий силуэт Басараба возник из тумана, озаренный светом луны. Он производил величественное впечатление — как король, идущий по тронному залу.

— Мистер Басараб, добро пожаловать в Англию, — объявил Квинси, протянув актеру руку.

— Я получил вашу телеграмму, — произнес Басараб с сочувствием. — Учитывая трагическую смерть вашего отца, я не хотел бы, чтобы вы чувствовали себя сколько-нибудь виноватым, если решите не участвовать в постановке.

В который раз Квинси показалось, что наставник читает мысли. Благородство великого актера тронуло его. Похоже, он все-таки не одинок. Басарабу стоило доверять. Видимо, только на него Квинси и мог сейчас положиться.

Моряки подняли из трюма багаж актера.

— Я много думал об этом, — сказал Квинси, совсем не преувеличивая. — Буду с вами честным: я не знаю, как лучше поступить.

— Что говорит ваше сердце?

Присутствие Басараба успокаивало Квинси. Актер хотел стать для него союзником, к чему бы он в итоге ни пришел.

Оружием Квинси не владел. Бежать ему некуда, прятаться негде… Но с поддержкой Басараба он мог бы превратиться в настоящего воина. Ни в силе, ни в храбрости актер недостатка не испытывал. Во время покушения в «Одеоне» он показал, на что способен. Квинси наконец решился. От затеи с пьесой он отказываться не будет. Пока идут репетиции, он попробует открыть Басарабу глаза на истинную сущность Дракулы, Не-мертвого. Потом они плечом к плечу дадут чудовищу бой. Басараб нужен ему, и не просто как мудрый учитель, а как собрат по оружию.

Делать мучительный выбор в итоге не пришлось.

— Спектакль состоится, и я посвящу его покойному отцу, — сказал Квинси. — Таков мой долг. Я покажу ему свою любовь, которой несправедливо лишил его живого.

Басараб с гордостью улыбнулся.

— Тогда мы позаботимся, чтобы вам сопутствовал успех.

С души Квинси упал тяжкий груз. Хлынули воспоминания о бесчисленных ссорах с отцом; отдавшись смятению и гневу, он даже не удосужился его оплакать. Сейчас это тоже было не к месту. Он отвернулся, чтобы Басараб не увидел слез.

Актер положил ему руку на плечо и мягким баритоном проворил:

— В слезах нет ничего постыдного. Я до сих пор помню день, когда потерял отца.

— Как он умер?

— Я тогда был еще совсем юн. Отца убили его же земляки.

На лице Басараба возникло странное выражение. Квинси посетила уверенность, что со значением слова «месть» наставник знаком не понаслышке.

— Отец будет гордиться вами, — продолжил актер, шагая руку об руку с Квинси к выходу с пристани. — Хорошо это или нет, а между отцом и сыном существуют узы, разрушить которые невозможно.

Впервые за много дней Квинси улыбнулся, хоть и сквозь слезы. В Басарабе он обрел то, чего так и не смог дать ему отец: доверие.

Подняв глаза, сержант Ли уперся взглядом в циферблат Биг-Бена, недавно оснащенный электрической подсветкой. Солнце уже почти скрылось за зданием парламента, и часовая башня отбрасывала длинную тень на Темзу. Котфорд должен был подойти еще пятнадцать минут назад, а ждать внутри «Красного льва» сержанту больше не хотелось. Там ему быстро стало не по себе. Очень тянуло промочить глотку, присоединиться к всеобщему веселью, а на службе он не мог себе такого позволить. Чтобы не поддаться соблазну, Ли вышел наружу. Если жена пронюхает, что он был в пабе — особенно в этот вечер, в годовщину их свадьбы, — она не на шутку разозлится.

Снова взглянув на часы, сержант нахмурился. Неделю кряду он возвращался домой за полночь, лишаясь удовольствия уложить детей в кроватки. Лишь бы Клара поняла: сегодня он задерживается вовсе не для того, чтобы ей насолить. Выходя за него замуж, она прекрасно знала, что ее избранник — человек долга. Пропустить ужин при свечах с любимой женой не так страшно, если будет спасена хотя бы одна человеческая жизнь.

— Сержант Ли?

Он обернулся. К нему вперевалку ковылял инспектор.

— Вы опоздали, сэр.

— Кто теперь ведет слежку за подозреваемым? — с тревогой спросил Котфорд, затем улыбнулся и уже спокойнее добавил: — Этот славный паренек, Прайс?

Ли рассмеялся. Молодой констебль нравился и ему.

— Нет, бедняга выжат как лимон. Целую неделю не спал. Я отпустил его домой.

Лицо инспектора приняло обеспокоенное выражение, и Ли счел нужным пояснить:

— Не волнуйтесь. У подозреваемого сейчас в самом разгаре званый ужин, наверняка на долгие часы. Вы же знаете эту публику — будут дымить сигарами и попивать бренди до самого рассвета.

— Отлично. Будьте добры, приведите его ко мне.

— Думаете, оно того стоит, сэр? Если я уведу подозреваемого на глазах у гостей, то о секретности расследования можно забыть.

— Придется рискнуть, сержант.

Ли кивнул и уже направился исполнять приказ, когда инспектор остановил его за руку.

— Заходите с бокового входа. — Он указал на улочку, соединявшую Парлемент-стрит и набережную Виктории. — Там вас никто не увидит.

Ли улыбнулся. В основательности Котфорду не откажешь.