— Это было в те времена, когда народ детей пустыни раскололся на два лагеря. И только по воле Голгора Пожирателя Огня тогда брат не поднял руку на брата. Но сейчас речь не об этом. Так вот два лагеря готовились к войне. Силы хелифов Ами-Зейбака и его единоутробного брата АмиДжаймама были примерно равны. И тогда хелифу Ами-Зейбаку пришла в голову идея научить дроматариев напиваться в срок меньший, чем отпустила им природа. Это сразу бы дало его армии преимущество над братом.

Призвал он мудрых советников, — продолжал свое повествование Асаф, — но не смогли убеленные сединами мудрецы помочь хелифу. Разгневанный владыка приказал было казнить мудрецов, но удержал его скорую на расправу руку главный советник которого звали Зурейк. Хитроумный Зурейк вспомнил о том, что никто не разбирается в дроматариях лучше, чем могучий воин Нур-ад-Дин. Правда, когда не пьян. А пьян он был всегда, за что и получил прозвище Наливайка.

— Привели тогда Нур-ад-Дина, по прозвищу Наливайка, к грозному ликом хелифу. Ами-Зейбак спрашивает воина: «А можешь ли ты научить дроматариев покрывать свою жажду быстрее?» Отвечает воин: «А то!» — «И что надобно тебе для этого?» — подивился владыка. «Дюжину горшков пальмового вина, большой шатер и трех прислужниц-танцовщиц с гибким станом», — отвечает хелифу воин.

«Да будет по-твоему, — кивнул хелиф. — Но помни, если ты не уложишься в срок пускай хотя бы на миг меньший трех часов, лишиться тебе головы!» — напевно произносил Асаф. — Кивнул, соглашаясь Нур-ад-Дин, по прозванию Наливайка.

Разбили на берегу бурнойреки Айяс, что делит Муджарию пополам, шатер, доставили вино и танцовщиц. Привязал тогда Нур-ад-Дин дроматария хелифа Ами-Зейбака к могучему дереву. Откупорил первый сосуд с пальмовым вином и направился в шатер, откуда вскоре послышались звуки веселья.

Через час хелиф Ами-Зейбак начал раздувать в гневе ноздри. Еще через час схватил он хитроумного советника Зурейка за бороду и сказал, что отрубит не одну голову, а две. А еще через полчаса кликнул разъяренный хелиф стражу и велел схватить проклятого обманщика и пьяницу. Бросились стражники выполнять приказ своего господина, но попадали без чувств наземь, сраженные кулаком могучего Нур-ад-Дина. Но только собрался обуянный великой злобой хелиф свершить расправу над Зурейком, полог откинулся, и вышел Нур-ад-Дин…

На мгновение Асаф прервался, чтобы с головой погрузиться в воду. Отфыркавшись, юноша продолжал:

— Так вот, дошло до наших времен, что Нурад-Дин, по прозвищу Наливайка, икая, сказал хелифу Ами-Зейбаку следующее: «Умерь свой гнев, о светоч мира, и не сотвори сему почтенному советника вреда. У меня еще осталось полчаса — а это много, и полкувшина вина — а вот это мало!»

С этими словами подвел воин Нур-ад-Дин, по прозвищу Наливайка, охваченного жаждой дроматария хелифа Ами-Зейбака к реке. Опустился дроматарий на колени и припал к воде. Нур-ад-Дин поставил недопитый кувшин на землю и задумался глубоко. Понял хелиф, что сейчас будет воин творить свой заговор. Как же еще иначе можно было заставить животное напиться быстрее? И точно, обошел воин Нур-ад-Дин животное, воздел руки к небесам и замер на мгновение…

Асаф сделал паузу и Кулл затаил дыхание, ломая голову, как же воину Нур-ад-Дину, по прозвищу Наливайка, удастся выйти из создавшегося положения.

— …да как пнет дроматария по мужскому достоинству!

Кулл на мгновение оторопел, потеряв дар речи.

— Фью-ю-ю-ть! — Асаф выпучил глаза и с характерным скворчанием всосал в себя воду, мастерски изображая жертву подобного удара.

Довольно долго двое взрослых мужчин, всхлипывая, взревывая и хлопая друг друга по спине, корчились от смеха на берегу озерца. Простая незатейливая байка Асафа сняла напряжение последних страшных дней. Жизнерадостный смех очистил души воинов, укрепляя сердца, придавая уверенности в своих силах.

Отсмеявшись, Кулл поднялся, протягивая руку юноше.

— Пойдем, оглядимся. Вдруг здесь кто-нибудь живет? Если повезет, то разживемся едой и узнаем, где же, во имя Валки, мы находимся?

Но, к их великому разочарованию, признаков человеческого жилища обнаружить им не удалось. Хвала небесам, в оазисе росло множество съедобных растений, поэтому друзья смогли удовлетворить свой голод дикими дынями, виноградом, питательными корневищами шиясы и финиками.

Целый день Кулл и Асаф отсыпались в тени деревьев на берегу пруда. Проснувшись ближе к вечеру, они отправились на охоту, и им удалось подбить камнями трех крупных птиц, напоминавших куропаток.

Уже стемнело, когда друзья развели костер. Легкий ветерок разносил окрест запах дыма и мяса, запеченного с диким чесноком и другими травами. Потрескивали, прогорая, сухие ветки; на небе высыпали звезды.

— Что мы будем делать дальше? — обратился к Куллу муджариец. — Эх, знать бы наверняка, где мы находимся!

— Вы находитесь точно в сердце Великих Песков, отделяющих Край Мира от земель, принадлежащих грозному владыке Мегриба! — прямо за их спинами неожиданно раздался тихий шелестящий голос. — И это место станет вашим последним пристанищем!

В мгновение ока мужчины оказались на ногах, сжимая в руках мечи.

На колеблющейся границе света костра и тьмы ночи Кулл увидел закутанную в плащ фигуру. Атлант пригляделся повнимательнее, с удивлением отметив, что сквозь тело незнакомца отчетливо проглядывали звезды.

— Кто ты, призрак? — Голос атланта не предвещал неожиданному пришельцу ничего хорошего.

— Я — Повелитель Великих Песков Май Есумдун! — ответствовал призрак. — Трепещите, люди!

Ни Кулл, ни Асаф трепетать явно не собирались.