— Сегодня твоя любовь исцелила тебя, отдав свою кровь, — он успокаивающе погладил Анну по голове.

— Но ведь это я виновата в его смерти!

— О-о, тогда тебе придется винить себя в тысячах смертей, но ты ведь никогда не придавала значения такой мелочи, как человеческая жизнь.

— Но я не желала его смерти… Я хотела, чтобы он был счастлив. Правда, — неуверенно добавила она.

— Нет, Анна, ты хотела сама быть счастливой, и для этого тебе нужен был Фридрих. А теперь все случилось так, как случилось, и нет нужды больше это обсуждать. Лучше расскажи мне, как прошло твое путешествие на Восток?..

Улицы Праги

Ночь. Ночь охоты, которая, как и всегда принесет свои результаты. Прага. Город, в котором эта женщина когда-то жила. И жила довольно долго. И как тогда, ее привел сюда след одного из них. След из Будапешта. Там она упустила его, здесь же такого не повторится.

Отдернув край шторы, Ева посмотрела в окно. Фонари еще не зажглись, а небо уже затянули непроницаемые тучи. На несколько минут Прага погрузилась в кромешную темноту.

Пора.

Ева, взяв со стола несколько кинжалов, направилась к выходу из дома. И вряд ли кто-то мог заподозрить в этой миловидной женщине непримиримую убийцу. Убийцу вампиров.

С того момента, как она покинула дом, прошло около часа. Может, немного больше. Но ночами время тянулось как-то по-особенному, оно будто замедляло свой ход. А стрелки часов, делая шаг вперед, тут же делали два шага назад.

Она привыкла к этому, как и ко многому другому в своей, пусть и не бесконечной, но слишком затянувшейся жизни. Но пока есть они, есть смысл ее существования. Она не может позволить себе такую роскошь, как смерть. Позже. Возможно, потом, но не сейчас…

Завернув за угол, Ева медленно втянула ночной воздух.

«Ты уже рядом… или лучше сказать, что рядом я?» — мысленно обратилась она к своему невидимому врагу. Нет, он ее не слышал. Он просто не мог ее услышать, она обращалась в никуда, в пустоту и в пространство, разделявшее сейчас двух охотников, один из которых в скором времени сам неминуемо станет жертвой.

Она увидела его почти сразу же, после того как учуяла. Да, он был именно тем, кого она искала. Именно тем, кто в Будапеште убил десятилетнего ребенка, оставив его родителям только слезы утраты и ноющее чувство боли в груди при виде детских игрушек.

Все было так, как она и ожидала: он вновь лишал жизни невинное создание. Возможно, впрочем, что не такое уж и невинное, но этот момент мало ее занимал.

— Jo ejszakat, [2] — глухо поздоровалась Ева, нащупывая в темноте рукоять кинжала.

Обернувшись, вампир устремил взгляд своих немигающих глаз на того, кто посмел прервать самое важное занятие в его бесконечной жизни. Он не знал ее. Но определенно уже ненавидел, и жажда завладеть жизнью незваной гостьи за доли секунды овладевала сознанием. Со звериным рыком, отбросив бездыханное тело своей жертвы в сторону, тварь, выпрямившись с нечеловеческой скоростью, двинулась в направление нового объекта своего неутолимого голода.

Больше ничего не говоря, охотница одним рывком вытащила кинжал, в любую секунду готовясь отразить атаку. Да… Именно в этот момент они становились из охотников жертвами ее, не знающей жалости и имеющий только один исход, охоты.

Нападение. Еще одно… и еще. Мгновенная потеря контроля над ситуацией открыла врагу путь за ее спину. Она знала, что он им воспользуется. Подлая тварь. Они никогда не могли вести честный бой.

Ева резко обернулась, так, что тугая коса темных волос хлестнула ее по плечу. Тварь была над ней, всего в нескольких сантиметрах от ее шеи и завораживающе бьющейся сонной артерии под светлой кожей.

Вампир упал вместе с охотницей на грязную мостовую с победоносным рыком, отбросив в сторону ее кинжал, так, что сталь, соприкоснувшись с каменной облицовкой дома, издала пронзительный скрежет. Больше он не чувствовал опасности за свою шкуру и с деланной медлительностью повернул ее голову набок.

— Чудесная шейка… — будто пробуя на вкус это словосочетание, протянул вампир, мертвой хваткой сдавливая ее горло.

— Покойся с миром, дитя Иуды, — в ответ прохрипела Ева, вонзая в его грудь прямо в сердце один из своих серебряных ножей.

Он не успел перехватить оружие — и лишь пепел, струясь по ее одеждам, осыпался на каменную мостовую. Он совсем недавно стал вампиром…

Проведя пальцами по саднящей шее, Ева медленно поднялась с мокрых булыжников и, задумчиво подойдя к стене, легко взяла в руку свой кинжал. На нем не было крови. Привычным жестом убрав кинжал в ножны, женщина, а сейчас она была вновь обыкновенным человеком, который быть может, немного задержал свое существование, быстро скрылась в темноте, укутавшей город.