Видя немного удивленное величиной суммы лицо Беркли, она закусила губу.

— Я знаю о пристрастии моего мужа к молодым женщинам, — добавила она. — Я достаточно догадлива, чтобы понять, что я уже не могу с ними состязаться… — Она сделала паузу и посмотрела в лицо Беркли. — Когда вы найдете моего мужа, я хотела бы, чтобы вы попристальнее присмотрелись к его любовнице, — сказала она. — Ну, скажем, я хотела бы знать, чего от нее ждать.

Она должно быть боялась, что та собирается ее заменить. Не в первый раз пятидесятилетний мужчина бросает семью, чтобы начать жизнь сначала с женщиной помоложе.

Дороти Джиффорд взяла из сумки визитную карточку и присоединила ее к чеку.

— Я должна вернуться домой. У меня в пять часов чай, и я не хочу опаздывать. Как только будут новости, звоните мне.

Беркли хотелось задать ей еще несколько вопросов, но он почувствовал, что ей совершенно не хотелось на них отвечать и что она сумеет этого избежать.

Он тоже поднялся.

— С вашей стороны, предупредите меня, если ваш муж даст о себе знать тем или иным путем. Возможно, я уеду, но аппарат будет соединен с автоответчиком. Вы сможете оставить для меня сообщение.

Дороти Джиффорд согласилась, и он проводил ее до двери.

Размышляя, он вернулся в кабинет, выключил магнитофон и, написав Питу короткую записку, приложил ее к чеку. В конце концов, если Лайонел Джиффорд вернется, что было вполне возможно, хорошая сумма была бы получена почти за так. Беркли подключил автоответчик и снял трубку. Затем он направился к двери.

Контора «Бальбоа Адветисин» занимала целый этаж в ультрасовременном здании на Бродвее. Выйдя из лифта, Беркли попал в холл, стены которого были обиты белым плюшем, на нем были развешаны авангардистские картины и одна кинематическая всех цветов радуги. Кроме полудюжины черных кресел, там стоял маленький стол, под которым были видны две соблазнительные ножки, прикрытые мини-юбкой. Остальные части тела сотрудницы были столь же высокого качества. Открытый донельзя корсаж обнажал великолепную грудь; ослепительная улыбка, очень светлые коротко остриженные волосы, огромные глаза лани, сильно подкрашенные, толстые очки последней моды. При виде этого экземпляра хотелось купить все остальное имущество фирмы. Прекрасная реклама…

— Что вы хотите? — проворковала она тем голосом, которым в аэропортах объявляют о вылетах и прибытии самолетов.

— Повидать мистера Джеффри Максвелла, — ответил Беркли. — Мне не назначено.

Прежде чем подняться, он позвонил и спросил Лайонела Джиффорда. Ему ответили, что его нет и неизвестно, когда он будет.

— Я боюсь, мистер Максвелл сейчас на совещании, — прощебетал небесный голос. — Я могу узнать у его секретаря. Напомните мне, пожалуйста, ваше имя.

Беркли назвал его. Взмахнув ресницами длиной с мухобойку, она нажала на кнопку телефона. Интимно-доверительным тоном она объяснила, что посетитель хочет поговорить с мистером Максвеллом, уточнила, что встреча ему не была назначена, что-то выслушала и улыбнулась с видом крайнего огорчения.

— Мистер Максвелл сейчас очень занят, и совершенно невозможно его беспокоить, — заявила она. — По какому вопросу вы хотели бы с ним встретиться? Может быть, его секретарша могла бы…

Беркли покачал головой.

— По личному. Это касается мистера Джиффорда, — ответил он. — Я уверен, что мистер Максвелл сможет уделить мне пару минут. Если у него действительно совещание, я могу подождать. Если нет, необходимо, чтобы он немедленно принял меня.

Сотрудница без изменения передала его слова и, подождав ответа, с чем-то согласилась и положила трубку.

— Прошу вас, садитесь, — сказала она. — Мистер Максвелл через минуту освободится.

Беркли поблагодарил и направился к креслам, но, к сожалению, ни одно из них не стояло напротив стола, за которым сидела молодая женщина, несомненно для того, чтобы посетителей не хватил удар. Беркли сел на ближайшее, с которого лучше всего были видны длинные ноги.

В то время как их владелица делала вид, что занята, перекладывая с места на место бумаги, он закурил сигарету и стал перелистывать брошюру, расхваливавшую достижения «Бальбоа Адветисин» в рекламном деле. Роскошные апартаменты и последние модели кухонных агрегатов чередовались с нижним бельем и полуголыми красотками.

Прошло десять минут, в течение которых мимо продефилировали с бумагами многие девушки, сложенные по образцу секретарши. Прошли еще несколько посетителей, двух из них просили подождать.

Наконец в холл вошла молодая женщина лет тридцати. На ней были строгая юбка и блузка, возможно, чтобы не отвлекать ее шефа от работы, дабы он не терял понапрасну своего драгоценного времени. По знаку секретарши она подошла к Беркли.

— Мистер Беркли? — спросила она с ослепительной улыбкой, являвшейся, наверное, непременным атрибутом фирмы. — Пожалуйста, следуйте за мной.