Шрифт:
Джош не был, конечно, точной копией своего отца, но он обладал тем же обаянием и привлекательной внешностью. И этот дом!.. Тейлор умела видеть красоту во всем и наслаждаться ею. Она не ожидала, что дом Джоша будет таким, и сейчас не могла скрыть свое восхищение. Снова и снова она любовалась резными потолками, тяжелыми, но изящными дверями. Тейлор чувствовала себя так уютно и так…
Как дома. Да, словно она наконец была дома.
Засыпая, Тейлор решила, что завтра она попросит Джоша рассказать историю этого дома — кто жил здесь раньше, кто перестроил его, а также почему Джош решил жить здесь.
Но следующий день принес только разочарование. С каждым днем Джош становился все более резок, вспыльчив и нетерпелив.
Тейлор оставила мысль б том, чтобы расспросить Джоша о доме, и свои глупые надежды, что он может стать для нее больше чем просто пациентом.
Что же, медсестры из больницы, по-видимому, были правы: все, что ему нужно, — это еще одно легкое развлечение, чтобы пополнить свою коллекцию.
Тейлор сама удивилась тому, как это разочаровало и ранило ее и как она хотела, чтобы это оказалось неправдой.
Наверное, все дело в мамином дневнике, из-за него появились все эти глупые фантазии. Если бы только мама была рядом! Тейлор крепко обняла бы ее и сказала, что совсем не ненавидит ее, как та боялась. Мама была страстной, живой женщиной, которая пожертвовала всем ради них, своей семьи.
Тейлор очень любила отца, но теперь она понимала, что родители были разными людьми. Оба — замечательные, но такие непохожие друг на друга. А у Макса с мамой было много общего: воля, терпение, спокойствие.
«Сегодня Макс потерял пациента. Я увидела его в холле у окна и собиралась уйти, но что-то тянуло меня к нему. Я не знала, что сказать, чтобы утешить его, поэтому просто стояла рядом, чувствуя его боль как свою собственную. Мне хотелось взять его за руку, коснуться его, но я не могла, боясь, что он узнает — если еще не узнал, — как нужен мне, как я хочу, чтобы он обнял меня и никогда больше не отпускал.
Наверное, он почувствовал это и повернулся ко мне. В его глазах затаилась такая грусть, и мне показалось, что это было не только из-за смерти пациента.
Иногда мне кажется, что я сойду с ума, я не могу прятать это чувство. Слава богу, что у меня есть Тейлор. Мы смеемся и играем вместе, и я отдаю ей всю свою любовь.
Джон замечательный человек. Но хотя телом я по-прежнему верна ему, сердцем предала его уже давно. Может быть, на следующей неделе, когда Макс вернется в Монтану, все встанет на свои места. Пожалуйста, Господи, дай мне сил сказать «Прощай» и стать хорошей женой, какой заслуживает Джон».
С Тейлор происходило что-то необъяснимое: чем больше она читала о маме и Максе, тем больше ее влекло к Джошу. Как жаль, что она не может поговорить об этом с мамой. Что бы та сказала? «Слушай свое сердце»? А репутация Джоша? У него никогда не было долгих связей. Так много вопросов, на которые пока нет ответов.
Тейлор ворочалась всю ночь и уснула только под утро. Когда зазвонил будильник, она вскочила, приняла душ, быстро оделась.
Она вышла из комнаты и спустилась вниз, твердо решив, что только работа, упорная работа поможет ей, но внутренний голос шептал. «Сколько еще ты будешь игнорировать свои чувства?»
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Этим субботним днем Джош чувствовал, что он срывается на всем и приходит в ярость из-за малейшей ерунды. Его терпение вот-вот лопнет: бицепсы уже были огромными, а ноги по-прежнему неподвижны. И может, он никогда не будет ходить. Не пора ли посмотреть правде в лицо?
— Зря мы стараемся, — процедил он сквозь сжатые зубы в перерыве между упражнениями.
— Да ты же не стараешься!
Зазвонил телефон, и Тейлор хотела взять трубку.
Джош заорал:
— Пусть звонит! Не подходи!
Тейлор повернулась на каблуках и наклонилась к нему, вцепившись в перекладину. Джош видел, что она тоже может вот-вот потерять контроль и едва сдерживает себя. Но ему все равно.
— А как же твои обязательства, Джош Мэлоун? — язвительно спросила она, будоража и без того натянутые нервы. Она что, нарочно издевается над ним?
— А твои, Тейлор Филипс? — спросил он, вскинув голову так, что их лица приблизились на довольно опасное расстояние.