Сначала настил плавно поднимался, а затем возносился по изящной дуге и круто изгибался, образуя арку, повторяющую изгиб высокого потолка. Примерно половину пути уклон шёл вверх, настил уже не поддерживался колоннами снизу, возносившими его над Равнинами Фаэрула, а был подвешен на изящных, длинных тросах, спускавшихся вниз с потолка. Целью было сделать проход менее устойчивым, позволяя ему слегка раскачиваться при движении по нему, что также служило дополнительным ограничением пропускной способности этого маршрута, поскольку тросы частично заходили один за другой и переплетались, подобно гигантской паутине, по обе стороны настила, практически преобразуя наклонную плоскость в длинный, изгибающийся коридор, обрамлённый с обеих сторон сетчатыми стенами.

– Как далеко до выхода? – беспокойно озираясь, спросил Лир.

Истинная сущность его положения постепенно доходила до сознания. Он был единственным Стражем Тейрту в жалком воинстве отчаянных мятежников Ансгара, идущим в передних рядах в неприступное, чрезвычайно укреплённое и невероятно ограниченное смертельное пространство. Он шёл к своей смерти под знаменем врага. В его душе что-то ещё колебалось относительно выбора, который он сделал. В первый раз в своей жизни с особой остротой он почувствовал себя легко и просто. Имея выбор между жизнью и смертью, воин всегда должен выбирать смерть.

– Линия Айннис загибается вверх ещё на два уровня через эти сети прежде, чем она упрётся в портал Улы на краю периметра, - сказал Хукулин. Он уже бывал здесь раньше.

Силти серьёзно кивнул, принимая к сведению знания ветерана. Он быстро осмотрел переплетавшуюся сетку, заметив, что настил под ними ведёт вверх в тёмную, сверкающую, нематериальную реальность Периметра Стикслин. Затем он заглянул вниз через край настила под Волновой Змеёй. Они уже поднялись на сотню метров, и Равнины Фаэрула под ними быстро уменьшались, лишённые характерных черт и бесплодные, словно огромная металлическая пустыня.

Он ещё не проходил по этому маршруту с того самого рокового похода Ансгара в конце Династических войн, когда Бедвир приказал своему великолепному войску сделать остановку точно в том месте, где прикреплённая к настилу сеть достигала наивысшего уровня и начинала спускаться вниз. Силти всё ещё помнил сияющие серебристые глаза великого воина, когда Бедвир повернулся к нему, положил руку на его плечо и сказал, что он не может идти дальше. Великий патриарх провёл черту и отправил назад на Равнины под ними всех, кто ещё не прожил семи данир, сказав, что это не их сражение, что их время умереть ещё не пришло. Он сказал всем, что у них ещё будет шанс, и что однажды они сами пройдут с триумфом по Проходу Улы под знамёнами Ансгара и Ривалина. Он выбрал смерть, чтобы его наследники могли однажды выбрать жизнь на Каэлоре.

Словно трусливый ребёнок Силти возвратился вниз, как ему приказали. Он не пошёл со своим лордом в смертельную зону Прохода. В тот день он не стал свидетелем легендарного побоища, и он не был там, когда Бедвир, шатаясь, вышел наружу с другой стороны прохода, непокорённый и окровавленный, лишь только с шестью воинами, оставшимися с ним от его некогда величественной армии. Хукулин был там, и он пришёл сюда снова.

Теперь Силти пришёл сюда. Бедвир сказал ему, что он вернётся, и вот, он вернулся. Как и его лорд до него, Силти уже прошёл через Ритуалы Пауков Варпа и встал во главе армии Ангара под знаменем ясновидца. Не было никаких сомнений, где он начнёт своё наступление. Проход Улы был ритуалом перехода, испытанием истории, и в будущем неясно вырисовывалась сама судьба, единственная, точная развязка бесчисленных возможностей, которые были растянуты во времени. Либо он выйдет как победивший наследник Ансгара, либо умрёт в великолепном отголоске славы своего лорда. Выбери смерть, но будь готов жить.

– Останови здесь, - сказал Силти, адресуя свой приказ пилоту в кабине снизу.

Волновая Змея плавно остановилась, и немного снизилась, когда антигравитационные импеллеры сдвинулись вниз на одну фазу. Другие выжидательно посмотрели на него, но он проигнорировал их и спрыгнул вниз с открытой командной палубы на настил перед транспортом.

Он подошёл к краю настила и посмотрел вниз на далёкую землю между тросами, держась за сетчатую стенку. Он посмотрел на просторы Равнин Фаэрула, окинул взглядом Линию Айннис до областей Эочайн. Затем он повернул голову и посмотрел на вздымающуюся стену сияющей, тёмно-синей энергии, которая была Периметром Стикслин. Она останется навсегда, подобно бесконечному и неизменному барьеру, проходящему через саму ткань искусственного мира. Он вглядывался в его глубины, словно смотрел внутрь океана. Выше впереди оплетённый сетью настил вонзался в периметр, как копьё в водопад: это и был Проход Улы.

– Невероятно, не так ли? – внезапно прозвучал приятный голос Хукулина у его плеча.

В тоне старого воина слышалось художественное понимание красоты.

Силти не услышал или не почувствовал, как он подошёл, но не показал, что это стало для него неожиданностью и не оторвал взгляда от водоворота ша‘эйль.

– Я ещё никогда не был так близок к нему, Хукулин, - признал он. – Здесь, на этом месте.

В ответ было понимающее молчание.

– Он такой же везде, где ты его видишь, мой лорд, - сказал Хукулин, впервые обращаясь к Силти с почётным титулом.
– И в любом случае, сейчас ты здесь, Лорд Силти. Это то, что имеет значение.

Глубокомысленно кивнув, Силти постепенно осознавал, что может разглядеть звёзды, планеты и вращающиеся туманности, сияющие в глубине периметра, словно он вмещал в себя всю галактику. Он знал, что это был оптический и психологический обман, вызванный необычными свойствами насыщенного ша‘эйль пространства, а также он понял, что эльдарам Нэвир из Сентриума было бы приятно думать, что целая галактика отделяет их от внешних домов с его стороны Стикслина. Он подозревал, что многие из них были бы только рады, если бы катастрофический разлом в структуре Каэлора никогда бы не был восстановлен. Но вместо этого, маленький Проход Улы сидел у них словно заноза в теле, как крошечный осколок Паутины.