Он остолбенело смотрел на нее.

По мере того как она говорила, ее гнев нарастал, от возмущения у нее разгорелись щеки и еще сильнее заблестели глаза.

— Сначала лабиринт, потом маскарад у Спенсеров, потом я пришла в твой городской дом, а теперь еще это! Видит Бог, я хуже, чем Каро Лэм. Но я не хочу, чтобы так было и дальше. У меня тоже есть гордость, капитан Локтон, и я сыта по горло и тобой, и твоей драгоценной честью…

И тут он бросился к ней, поднял ее на руки и, распахнув дверь, понес ее по коридорам заповедного клуба «Будлз», куда не допускаются женщины, мимо стоявших с открытыми ртами членов клуба и хохочущих слуг.

Лидия охнула и еще крепче прижалась к нему, когда он ногой открыл еще одну дверь. Они оказались на улице, и он решительной поступью направился в Сент-Джеймс.

Лошади поднимались на дыбы, потому что кучера неожиданно останавливали их, пораженные этим зрелищем; прохожие налетали друг на друга, стремясь рассмотреть, что происходит; лавочники и покупатели выбегали из дверей; ватага уличных мальчишек со смехом и гиканьем шествовала следом за ними. А глядя на них из знаменитого эркерного окна клуба «Уайтс», им аплодировали денди.

Крепко держа в объятиях Лидию, он шагал по Сент-Джеймс, направляясь в офис архиепископа Лондонского, девичья фамилия матушки которого была Локтон. Нед остановился только однажды, чтобы взглянуть на нее сверху вниз, и на сей раз выражение его лица не скрывало его чувств.

— Я люблю вас, мэм, — сказал он, — и вы никогда не будете «сыты мной по горло».