Такая мелочность была не свойственна ему.

Он джентльмен в полном смысле этого слова, подумала Лидия, наблюдая, как леди Пиклер ищет приличествующий выход из положения. Он вел себя уверенно, покровительственно и благородно. Невозможно было не восхититься им.

В конце концов леди Пиклер умудрилась изобразить на физиономии сдавленную улыбку и подавить свою желчность. Сердито прищелкнув пальцами, она прорычала подбежавшему лакею приказание принести к столу еще два стула, чтобы она и капитан могли присоединиться к вдовствующей графине, мисс Кейвелл, ну и, конечно, миссис Код.

У нее не было выбора. Альтернативой было выставить себя в дурацком виде и поставить в неудобное положение вдовствующую графиню и ее дочь. А ведь у вдовы был неженатый сын, граф.

У Лидии тоже не было выбора. Как только он заявил, что кружевной платочек принадлежит ему, она по уши влюбилась в капитана Локтона.

Нед не видел леди Лидию ни завтра, ни послезавтра, ни в любой другой день следующей недели, но не потому, что ему не хотелось этого или пропал интерес, а потому, что он ставил разум выше эмоций, предпочитал понять человека, прежде чем решить, как с ним обращаться, а самое главное, он не хотел руководствоваться импульсами, которые завлекли бы его в плен очаровательной богатой наследницы.

Столь сильное и внезапно вспыхнувшее чувство было для него необычным. С раннего детства он был склонен к анализу своих действий и осмотрительности. За годы плавания по бурным эмоциональным морям в Джостен-Холле и последующей службы на военном корабле эта черта стала основной в его характере, способствуя воспитанию в нем самообладания и выдержки. Это не означало, что он в случае необходимости был не способен к решительным и немедленным действиям. В разгар сражений ему не раз приходилось принимать молниеносные решения, но он делал это с полным осознанием своей ответственности за результат решения, которое могло стоить жизни его людям.

Были также и другие причины, которые мешали ему присоединиться к толпе поклонников, ежедневно наводнявших, как уверял его Бортон, гостиную леди Лидии.

Он даже видел в «Будлз» помещенный в книге записи ставок список женихов, получивших отказ. Он хорошо понимал, что его шансы получить согласие знаменитой лондонской красавицы на предложение выйти за него замуж практически равны нулю. Очевидно, леди Лидия была вполне довольна своим положением либо очень точно знала, мужчина какого типа может убедить ее изменить свое положение одинокой женщины. Нед был отнюдь не уверен, что является таким мужчиной.

Проведя половину своей жизни в море, Нед чрезвычайно мало знал женщин. Те, кого он знал, были либо супругами его товарищей-офицеров, либо его ближайшими родственницами. Они были непохожи на леди Лидию. Но на нее никто не был похож. И хотя его зеркало подтверждало, что ему досталась добрая доля импозантной внешности Локтонов и атлетическое телосложение, три недели, проведенные в Лондоне, показали, что он не является ни щеголем, ни денди, ни светским львом и не принадлежит ни к какой другой разновидности джентльменов, перед которыми преклоняется высшее общество.

Он не понимал модных джентльменов с их склонностью к манерности и мелочной суете, ему чужда была их притворная опустошенность и легкомысленное стремление уклоняться от ответов на прямые вопросы. Однако леди Лидии, кажется, нравились эти денди — по крайней мере Чайлд Смит ей нравился. Она тепло поздоровалась с ним, и, судя по всему, была рада его видеть.

Нет, кажется, не было смысла длить это знакомство.

Тем не менее ему хотелось его продолжить. Если не считать того дня, когда он сбежал из дому, чтобы пойти служить во флот, почувствовав, что сыт по горло семейными драмами, он очень редко делал то, что хотелось сделать лично для себя. Он делал то, что требовал долг, и относился с ответственностью к своим обязанностям.

Но когда речь шла о леди Лидии Истлейк, все было по-другому.

Мысли о ней осаждали его по ночам и не давали покоя днем. Ему вспомнился ее наигранный акцент, с которым она говорила в лавке Рубале, и он улыбнулся тому, что она могла подумать, будто он не признает в ней продавщицу из ювелирной лавки. Он без конца вспоминал их разговор в саду леди Пиклер, радуясь тому, что общение получилось неожиданно искренним, что, как он понял теперь, было большой редкостью среди представителей бомонда.

Да. Ему хотелось узнать ее получше. Но такое продолжение знакомства было бы пустой тратой времени, а отпущенное ему время, как сказал Джостен, истекало. Кредиторы начинали терять терпение.

Поэтому Нед сосредоточил внимание на знакомствах с другими молодыми женщинами из высшего общества. По большей части это были хорошие, вполне приятные молодые леди, обладающие многочисленными превосходными качествами. Темноволосая Дженни Пиклер, например, была весьма недурна собой и серьезна, хотя ее мамаша делала неприемлемой даже мысль о том, чтобы начать за ней ухаживать. К тому же Бортон сообщил ему, что состояние Пиклеров наследуется таким образом, чтобы принадлежать исключительно последующим поколениям Пиклеров. Леди Дебора Госсфорд была превосходной пианисткой, чьи «плохие зубы» имели просто чуть неправильный прикус и Неду показались очаровательными, но она боялась воды и заявила, что не будет жить возле моря. Леди Энн Мейджор-Трент была очень приятной особой, но ему было не о чем с ней говорить.