Он улыбнулся.

— У нас сегодня куриные грудки в меду. Надеюсь, тебе понравится, моя конфетка. — И пока Пол тянул ее из комнаты, добавил: — Скажи им, чтобы дали козлику кислой капусты с сосисками.

Кессиди хихикнула, выскальзывая вслед за Полом:

— Он такой славный.

— Да, — нехотя согласился Пол. Но внезапно остановился и, всем телом прижав девушку к стене, приподнял ее подбородок. Она знала, что сейчас произойдет, и ничего не сделала, чтобы остановить его. Поцелуй был очень долгим, Пол никак не мог оторваться от ее губ. Когда же он отстранился и заглянул ей в лицо, она оправдала все его надежды: закрытые глаза, очаровательный рот изогнут в нежной мечтательной улыбке. Он прижался лбом к ее лбу и прошептал:

— Почему ты позволила мне сделать это?

Кессиди вздохнула:

— Ничего не могла с собой поделать.

Он закрыл глаза и подумал: «Вот и я тоже». Но нельзя было делать этого — нечестно по отношению к ним обоим преступать границы дружбы. Пол открыл глаза, вздохнул и отступил на шаг назад. На лице девушки оставалась нежная улыбка понимания. Он ощутил приступ жгучего отчаяния, не сравнимой ни с чем потери. Поймав за руку, он повел ее по коридору. Они попали в большой, плохо освещенный зал, гудевший голосами множества людей. В углу пианист извлекал из фортепьяно изощренные, едва связанные между собой музыкальные фразы, словно он был один в комнате и страшно скучал.

Пол провел Кессиди сквозь лабиринт столов и стульев всевозможных видов в темноту за квадратной колонной.

— Это почетное место, — пояснил он, помогая ей снять шинель и перекидывая ее через спинку стула. Затем он сбросил свое пальто, повесил его на единственный крючок на стене и опустился на стул напротив девушки. — Здесь сидят только приглашенные. Таким образом официанты и официантки знают, что тебя угощают за счет заведения.

— Блестящая идея.

— Да.

У стены на краю стола в жестяной баночке виднелась свеча. Пол взял лежавшие рядом спички и зажег свечу. Сквозь дюжину крошечных отверстий в жестянке заструился свет.

Они сидели в молчании, пока перед ними не возникла явно измученная официантка в джинсах и топе с обнаженной спиной.

— Привет, Пол.

— Привет, Эйлин. Сегодня вечером ресторан явно переполнен.

— Как и всегда. Что ты делаешь, чтобы заслужить угощение босса?

Пол ухмыльнулся.

— Разрешаю ему оскорблять меня и совать нос в мои дела.

— Он мастер на такие вещи!

Пол потянулся через стол и взял Кессиди за руку.

— Эйлин, это Кессиди Пенно. Хут сказал, чтобы ей принесли куриные грудки в меду.

Глаза официантки расширились от удивления.

— А вам как удалось заслужить наше секретное фирменное блюдо?

— Оно не значится в меню, — объяснил Пол Кессиди. — О нем даже не упоминают без разрешения Хута.

Девушка почтительно склонила голову в знак того, что эта информация произвела на нее должное впечатление. И ответила Эйлин:

— Я предложила ему напрокат поварской колпак.

— Поварской колпак? — Замешательство официантки было очевидным. Она посмотрела на Пола, но тот лишь молча кивнул. Тогда Эйлин пожала плечами и записала заказ в блокнот: — Порция куриных грудок в меду. Что-нибудь еще?

Кессиди посмотрела на Пола и усмехнулась:

— По-моему, ты должен был заказать кислую капусту.

Пол поморщился и обратился к официантке:

— Две порции.

— Две порции куриных грудок в меду. Что будете пить?

— Чай со льдом.

— Я тоже.

— Принесу через минуту. — Она посмотрела на Пола и добавила: — Слушай, Пол, сыграй что-нибудь. Этот парень доведет меня до слез.

— Уговорила, — засмеялся Пол.

Официантка повернулась и подошла к фортепьяно, что-то сказав пианисту. Тот встал и покинул место без тени колебания. Пол потянул за собой Кессиди.

— Пошли. Это самое маленькое, чем я смогу отблагодарить их за гостеприимство.

Кессиди прошла за ним к фортепьяно, и он попросил ее сесть рядом. Чтобы разогреть пальцы, Пол начал с рэгтайма «Старая река». Девушку приятно удивило то, что в зале воцарилась тишина. Почувствовав вдохновение, Пол исполнил джазовую интерпретацию религиозного гимна «Удивительная благодать». Эйлин поставила их заказ на крышку фортепьяно да так и осталась стоять, облокотившись на инструмент, вздыхая и притопывая носком в такт. Пол поднялся под аплодисменты, несколько раз коротко поклонился, а затем помог Кессиди отнести их тарелки к столику за колонной. Настроение его улучшилось. По крайней мере на некоторое время в его мире воцарилась гармония. Он хорошо знал, что не имел права на большее.

Кессиди откинулась на спинку сиденья и вздохнула от удовольствия. Ужин был сказочным. Ее поцеловал необыкновенный мужчина, который оказался к тому же великолепным музыкантом. Его волнующий взгляд льстил ей весь вечер. Вечер, который она будет помнить долго, хотя и поняла, что влюбляется не в того, в кого надо.

Кессиди раньше не встречала никого, подобного ему, и не чувствовала такого непреодолимого влечения. Они подходили друг другу, словно части мозаики. Естественно, он практически обручен с другой, на которой должен жениться. С Кессиди по-иному и быть не могло. Она ни на мгновение не верила, что встретит совершенного человека, полюбит его и останется с ним. Но жалела она не себя, а Пола, из-за которого разбивалось ее сердце.