– Рой, я хочу с вами поговорить о Сильвии.

– А что, собственно? На какой предмет?

В это мгновение какой-то невидимый знаток момента запустил пластинку или пленку, и тут зазвучала в фортепианном исполнении на высочайшей скорости и при звуке до отказа танцевальная мелодия двадцатых годов, то бишь эпохи превалирования стандартов, пусть не запредельно агрессивных, но способных повергнуть в смятение человека, в чьих ушах еще не отзвучал грохот двух-трехдневной давности. Рой достиг дверей даже раньше меня. Но как тогда он выносит весь этот напор истошного воя, называемого «поп»? Ведь он должен быть гораздо восприимчивей к подобной грубятине, чем я, или чем, скажем, большинство прочей непросвещенной публики. Или это новый способ слышать? Нет, быть такого не может! Во всяком случае, с музыкантом его масштаба.

Вслух я сказал:

– И куда теперь? – ощутив, что произнес это с легким раздражением.

Я не был убежден, что смогу вынести очередной, пусть даже в дневное время, поход под водительством Роя незнамо куда.

– Подхватим Сильвию в каком-нибудь из бутиков, – бодрым тоном бросил Рой, – потом пообедаем в «Болоньезе». Поблизости от Рыцарского моста.

– О боже!

– Возьмите себя в руки, Даггерс! Будьте мужчиной. Ничего-ничего, справитесь. Ну а уж если почувствуете, что невмоготу, можете с воплем сорваться прочь. Не понимаю, что вас не устраивает. Вы ей нравитесь. Она считает, что вы большой шутник.

– Откуда вы взяли?

– Я вполне понимаю вас. По-вашему, она довольно странно выражает к вам свое отношение, но просто вы не подозреваете, какая она бывает, если ей и в самом деле кто-то противен. К тому же вы вроде собирались со мной о чем-то поговорить.

– Собирался. – Любопытство уже одержало верх над сопротивлением, какие бы аргументы я в подкрепление последнего ни приводил. – Ладно! – Обнаружив, что мы передвигаемся довольно быстрым шагом, я добавил не слишком пытливо: – А где ваш автомобиль?

– Временно выведен из строя, – снова бодро ответил Рой.

На этот раз его тон навел меня на мысль, что автомобиль, возможно, занят или полностью сожжен кем-то, кого Рой в данный момент не был склонен упоминать: либо Гилбертом, либо Пенни, либо Крисом, либо Китти, либо Эшли. Кем-то из его домашнего окружения.

Мы поймали такси. Вместо того чтобы сесть рядом со мной на заднее сиденье, Рой втиснулся на одно из откидных, укрепленных внизу на перегородке между нами и водителем, и уселся на нем по-мальчишески, вероятно демонстрируя этим равнодушие представителя межкультурного слоя ко всякому комфорту. Я спросил:

– Вы пригласили меня, чтобы приятно пообщаться за обедом или же по-прежнему считаете, что я вам необходим в качестве камуфляжа? А то я подумал, что вы уже готовы сорвать маску и предстать пред очи общественного мнения?

– С чего это вы взяли?

– Со слов Пенни. О ней мы потом поговорим. Вы действительно подумываете оставить Китти и жить с Сильвией?

– Да, старина, между нами говоря, я к этому склоняюсь.

– С ума сошли!

– Верно, по-моему, так считают все. На мой взгляд, в этом есть доля истины.

– Она чудовищна!

– Мне кажется, я понимаю, что вы имеете в виду. Случается, что я и сам это чувствую. Есть что-то мне непонятное. Скажем, она ничем не же лает заниматься.

– Ничем? Я думаю, она практически ничего и не умеет…

– Вот именно, вроде того чтобы стоять у плиты, готовить обед, убирать квартиру, стелить постели. В первую же проведенную у нее ночь я убедился, что у нее дома нет никакой еды, кроме капли скисшего молока и нескольких весьма скромного вида печеньиц, которые можно гнуть туда-сюда, как воск. Так вот, выходить нам нельзя, как вы понимаете, чтобы нас не увидели вместе, потому кончилось все тем, что мне пришлось… кончилось?… нет, началось все с того, что я отправился покупать мясо, овощи и все прочее. И должен заметить, бутылку скотча. Когда я все это приволок, она вообще отказалась готовить. Наотрез. Пришлось мне чистить картошку. Треклятое занятие! Словом, я вышел снова и купил сандвичей, и готовый картофельный салат, и шинкованную капусту, а потом мне пришлось мыть тарелки, ножи и вилки, чтобы ими можно было пользоваться, и все это нести к ней в постель.

– А как она справляется в ваше отсутствие?

– Либо соседка помогает, либо она ходит в кафе.

– И вы собираетесь бежать из семьи, чтобы жить с таким сокровищем?

– Ну да! Во всех прочих, во многих других отношениях мы чудесно провели тот день. Я могу нанять кого-нибудь, чтобы покупать продукты, готовить и заниматься хозяйством во время нашего отсутствия. Честно говоря, именно это обстоятельство и перевесило все другие в моем решении уйти к ней.

– Ясно. – Мне также было ясно, что пока моя тактика натиска встречает уверенный отпор. – Полагаю, вы учитываете наличие такого фактора, как Гарольд Мирз. Он и до того вас не слишком жаловал. Стоит ему узнать, что вы намерены жить с его дочерью, – если он до сих пор этого не знает, – думаю, скандала вам не избежать.

– Да пошел он на хрен со своим скандалом, подумаешь! Что он может сделать? Велит этому, кто там у него подписывается «Джон Ивлин», накатать заметку типа «один недавно удостоенный дворянского титула престарелый дирижер трахается с несовершеннолетней дочкой одного видного деятеля с Флит-стрит»? Если он обосрет меня, тем самым он обосрет и ее. А если следовать принципу «ворон ворону глаза не выклюет», то и остальные газеты заткнутся. Это я уже наперед просчитал.

– Мирз какую-нибудь пакость выкинет!