– Блятт, кто??! – раздалось за запертой железной дверью гневное гарканье одного из разбуженных хозар.

Я заорал из безопасного далека пьяным голосом:

– Чурки гребаные, скоро вам всем трындец наступит!

И запустил в ворота камнем. Ворота загудели гулким эхом.

Ответом мне стал взрыв гортанного витиеватого мата – его вычурности мог бы позавидовать любой механизатор из краев березового ситца.

Я не стал вступать в перепалку с разбуженным хозарином, отбежал еще метров на сто пятьдесят. Затем достал свой мобильный телефон. Набрал номер славного рубоповца Сани Перепелкина. Он как раз сегодня дежурил.

– Птичка в гнездышке, – сказал я полупроснувшемуся Сане. – Можете начинать.

Наступил новый день. Настроение опять было хуже некуда. Больше всего хотелось сидеть и реветь, реветь. Хлестать стаканами водку. Или, окаменев, сидеть у окна, высматривая Ленчика. Убеждать себя, что сын просто задержался у друзей.

Искушение сдаться действительно было сильным: напиться бы сейчас! Нареветься от души, в голос!

Но Даша сжимала зубы. До крови кусала губы. До боли обхватывала себя руками. И – не сдавалась. Сейчас, в самые черные дни ее жизни, ей помогало карате.

Многие полагают, что карате – это драка. Что главное здесь – замочить, вырубить, изничтожить.

Дураки.

Карате – это образ жизни. Это способ собраться с силами. Это возможность укрепить волю и… В общем, если б не ежедневные тренировки – по два часа, безо всяких поблажек, – Даша б не выдержала свалившейся на нее беды. Лежала бы целыми днями на диване, уткнувшись в Ленькину футболку. Рыдала. Лечилась бы водкой. В общем, приняла бы свою трагедию как должное. Не сражалась бы со своей бедой. Смирилась.

Но Дашин тренер говорил, что сдаются только слабые. А сильные – мстят. Она верила тренеру. И считала себя сильной.

Дашина месть требовала от нее хорошо выглядеть. И чтоб глаза были ясными, а улыбка – яркой. Потому пришлось забыть о слезах: от них проступают морщины.

Даша проснулась рано. Никакого кофе и неспешного завтрака. Сначала – пробежка в быстром темпе на пять километров. Потом – сто отжиманий, двести приседаний и три минуты в стойке кибодаче. Отдышаться – и еще час лупить грушу, представляя, что вместо нее ты бьешь Наримов и Усланов…

Даша довела себя до полного изнеможения. Тело бунтует, ноги подкашиваются, а мышцы разрываются ослепительной болью. Зато в голове – просветление. И на душе – легко и пусто. Забываешь про свою беду. Ну, может, и не забываешь, а хотя бы отодвигаешь ее на задворки сознания.

Даша с наслаждением приняла душ. Выйдя из ванной, ожесточенно захлопнула дверь в комнату Ленчика. Там сладко пахло сыном. Нет! Она подумает об этом потом! А сейчас Даша занята. Ведь завтра ей предстоит свидание с Петей.

Большой босс на Дашу запал – ошеломлен, поражен, восхищен… Теперь требовалось окончательно его приручить. И приручить – наверняка. Продумать, подготовиться до мелочей.

Петр назначил встречу в «Белом солнце пустыни». В путеводителях по ресторанам Москвы заведение не значилось. «М-да, значит, местечко – элитное», – заключила Даша.

Еще неделю назад она бы отчаянно запаниковала. Она всегда боялась всяких дорогих ресторанов. И больших боссов – тоже. Но теперь… теперь ей и океан по колено. Она готова отправиться хоть в самый размаксимистый «Максим»! Только предварительно как следует подготовиться – чтобы ударить наверняка. Выбить сто очков из ста.

Подготовка заняла целый день. Даша наконец поняла, почему подруги богатых людей не работают. Не только из-за того, что они – лентяйки. Когда ведешь светскую жизнь, работать совершенно некогда.

Пришлось посетить маникюршу и восстановить надломанный ноготь.

На носу очень некстати выскочил прыщик. Но к косметологу Даша решила не идти. Кощунственно расслабляться на мягкой кушетке, когда ее Ленька прикован к батарее. Она самолично выдавила прыщик заточенной спичкой и даже порадовалась режущей боли. Парикмахерской тоже удалось избежать. Даша накрутила волосы на бигуди, а после расчесала их жесткой, так называемой «собачьей» расческой – получилась вполне приемлемая укладка. Если стрижка хорошая – и этот варварский способ сгодится.

Нужно было подумать и о машине. Со спортивным «Мерседесом» Даша решила в этот раз не связываться. Слишком дорогое удовольствие. Она выбрала бюргерский «Опель Вектра». Авто без изысков, но все лучше, чем «жигуленок» или тем паче метро.

Прокатчики расстроились. Сказали грустно:

– Ну-у, эта машина совсем дешевая. Всего сто долларов в сутки.

– В следующий раз я «Хорьх» возьму, – пообещала Даша.

«Хорьх» 1935 года выпуска стоял на подиуме, нахально сияя лаковыми боками. Машина успела сняться во многих советских фильмах и стоила астрономически: полторы тысячи за сутки проката. Даша очень надеялась, что «Хорьха» ей удастся-таки избежать.