На этой оптимистичной мысли в комнату вошел очередной чучмек. Его слегка пошатывало – то ли сидел долго, то ли пива нажрался. Леня удивленно воззрился на гостя – впервые к нему зашли не по часам, а в неурочное время, минут через пятнадцать после предыдущей проверки.

Гость подошел к пленнику и изобразил нечто вроде улыбки – так, наверно, скалятся шакалы. Но все равно – хоть какое-то подобие человеческих отношений! От сей метаморфозы у Ленчика аж челюсть отпала.

– Да-арагой! – обратился к нему чурка. – Ты, говорят, в компьютерах шаришь?

– Ну да, – оторопело ответил Леня.

– Значит, и в телевизорах разбыраэшся?

– Чуть-чуть…

– Тагда пашли, телик на кухне пасмотрыш? Не работает, гад…

Да пожалуйста!

Ленчик был готов запрыгать от счастья. Выбраться из гадкой комнаты! Хоть краем глаза заглянуть в телевизор! Хоть какую рабыню Изауру увидеть – вместо ненавистных чуреков!

Кроме своей темницы, Леня бывал только в туалете, хотя в квартире, по-видимому, имелись еще комнаты. Должны же хачики где-то спать. Ленчик уже изучил поведение своих стражей – как только темнело, один из них куда-то шел (видимо, в койку), а другой оставался бдеть дальше. Потом часа через три они менялись. А еще Леня отметил, что его охранники уже начинают – после двух дней жестокого ничегонеделанья – смертельно скучать и надоедать друг другу. Иногда из кухни слышались приглушенные раскаты витиеватого русского мата. Похоже, своих ругательств у хозар не было. Они бранились только на русском.

Чучмеки явно не впервые охраняли заложника. Все у них было продумано и отлажено. Чтобы у пленника не отнимались конечности, его два раза в день отцепляли от батареи и под дулом пистолета («Тока дернись – ноги поотстреляю!») заставляли ходить по комнате, приседать и всячески разминать части тела. В туалет водили – дверь всегда оставляли открытой.

Кормили тоже со знанием дела – от голода не помрешь, но и сытым не будешь. С утра давали кусок хлеба. Днем потчевали полухолодными макаронами без масла, вечером опять хлеб, вода и сморщенная сосиска. От такой жрачки недолго и цингу заработать! Ленчик с горечью вспоминал, что так и не успел тогда толком позавтракать дома, а сразу пошел за мороженым.

«Ну, зачем, зачем, зачем я вылез на улицу, дурак! – костерил себя Ленька. – Хотя – какая разница? Раз уж они захотели – все равно рано или поздно меня бы взяли».

Чучмек отстегнул наручник от батареи.

– Пашли! Пасмотрышш, разберешься!

Не вытаскивая пистолета, хозар повел Ленчика на кухню. Тот отметил, что, оказывается, вся прочая квартира обставлена гораздо лучше, чем его комната. Двери – деревянные со стильными ручками, обои на стенах дорогие. А кухня вообще сделана по европейским образцам – точечные светильнички, мебель, куча всякой бытовой техники – от холодильника ростом с Леню, до соковыжималки и диспоузла – уничтожителя мусора в раковине. Хачики в грязных носках в этом интерьере смотрелись инородными телами.

На кухонном столе валялись вперемешку карты, кости, пакетики из-под чипсов, стояла открытая банка шпрот. Бутылок не видно: похоже, чучмекам запретили употреблять спиртное. Запретили – строго. И в условиях прекрасной закуски, абсолютной скукоты и невыносимой жары хачики все равно стойко пили пресную воду и сок, а не вкусное тягучее пиво. А может, им религия запрещала пить. Запрещала строго-настрого. И они табу не нарушали. Что ж, очень полезная для тюремщиков религия.

«Эх, все против меня… – с горечью подумал Леня. – А я надеялся, что как-нибудь они упьются до визга… Уж я б этим воспользовался…»

Он оглядел кухню в поисках телевизора.

«Ящик» висел в углу, на специальной подставочке. Обычный такой, маленький, японско-корейский.

– Ну, смотри, дарагой, чини давай!

«Да уж, постараюсь!» – про себя проговорил Леня и подступил к электронному чуду.

Телевизор оказался вполне исправным. Главная проблема заключалась в том, что к нему не был подведен провод центральной антенны, и поэтому «ящик» мог принимать сигнал только на свои маломощные «рога». Леня просто поставил усы антенны немного под другим углом, слегка их вытянул и перенастроил в автоматическом режиме телевизор. Появился зеленый значок одного телеканала, потом – всем известная единица в углу экрана; вылезла пара развлекательных каналов…

– Ма-аладэц! Тэперь не скушно будет!

– Ну, брат, са-адыс, поболтаем с та-бой. На вот, рыбку паешь! Голодный, да?

Похоже, контакт с чебуреками налаживался. Может, удастся этим воспользоваться? Ленчик уже чувствовал, как в голове рождаются более или менее здравые идеи высвобождения…

«Ага, такие же здравые, как и мои выкрутасы со змеями, с «Восьмым океаном» и ты ды», – одернул себя Ленька. Но строить полубредовые планы не перестал.

Чучмеки тем временем довольно глазели в телевизор. Ленчик же с удовольствием поедал шпроты. К консервам прилагался теплый лаваш. Белый, пухленький хлеб таял во рту. Где чурки его берут? Сами пекут, что ли? Ох, вкуснятина! Не то что черствые корки, которыми его потчуют по утрам-вечерам. Бу! Хочу!

– Слушайте, господа… э-э… а вам много за эту работу заплатили? – осторожно спросил Леня у своих мучителей. – Ну, за меня?

– Га-га-га, – загоготали в ответ чурки. – Ха-ха! Он ужэ хочэт нас перекупить! Ха-ха!

Ленчик немного смутился – эти хозары легко раскусили его, прямо скажем, не блестящий замысел…

Отсмеявшись, один из них сказал:

– Малъщик, нам платят много. Возможно, ты прэдложыш нам болше. Но мы с тобой нэ пайдем! Нас ведь найдут, угробят как неверных, да? А патом, у нас работа – устойчивый заработок и, замэть, нэ маленький!