И вот на приборе появились цифра 20 и слово «спуск», и все это «кверху ногами».

Летчик вернул самолет в прежнее положение. Теперь он знал, что летит вверх головой. Между тем высота упала до восьми тысяч метров. Нужно было вывести самолет из пикирования. Летчик взял на себя ручку, и самолет стал поднимать нос. Гусаров не удержался и снова посмотрел вниз. И опять увидел звезды и Большую Медведицу.

«Ну нет, теперь я тебе не поддамся, — подумал он об иллюзии, которая, как казалось, устойчиво держалась в его уставшем мозгу. — Приборы — вот мои путеводные звезды».

Летчик не отрывал взгляда от приборной доски. Он заставил себя думать только о показаниях приборов. Он был спокоен. К спокойствию примешивалось лишь чувство досады за то, что поддался мимолетному страху, и это чуть не стоило ему жизни…

Было по-прежнему темно. Гусаров не знал, что летит над морем, что звезды внизу — отражение их в воде.

С КП опять запросили:

— Ваши действия? Как слышите?

Но Гусаров ничего не слышал, он был очень далеко от точки, да и снизился порядочно. А в приемнике, как нарочно, потрескивали помехи.

Запрос с командного пункта продублировал Гусарову находящийся поблизости второй перехватчик — старший лейтенант Шкуров.

— Тебя слышу нормально, — отозвался Гусаров. — Разворачиваюсь. Иду на точку.

Чтобы удостовериться в правильности своего курса, летчик попросил наземные радиостанции запеленговать его полет и скоро убедился, что идет правильно. Через некоторое время он пробил облака и благополучно произвел посадку на освещенный прожекторами аэродром.

Товарищи поздравляли Гусарова с успешным завершением трудного полета, но летчик понимал: об успехе не может быть речи… И все-таки Гусаров был доволен полетом. Он научил его многому. В следующий раз летчик не растеряется. Только спокойные, хладнокровные действия могут служить порукой летчику в сложной обстановке.

Об этом же сказал на разборе полетов и командир полка.

— Все в сборе? — спросил собравшихся секретарь комитета ВЛКСМ лейтенант Хайкин. Он еще раз осмотрел каждого и остался доволен. Что ни говори, а ребята подобрались хорошие, посмотришь на таких и скажешь: есть кому защитить наше Отечество! Хайкину очень хотелось, чтобы именно так, если и не сказали бы, то подумали шефы, к которым сейчас они, воины авиационного полка, отправятся. — Поехали!

Автобус мчался по шоссе. Мелькали по сторонам задумчивые деревни, с полей доносились запахи весны. Солдаты пели песню, рядовой Гувэ, чуть откинув назад голову, широко растягивал меха красивого аккордеона. В спокойные, сдержанные мужские голоса вплетались звонкие девичьи. Восемь комсомолок из подшефного колхоза ехали вместе с воинами в город, на вечер дружбы, по приглашению рабочих шинного завода.

Ребята готовились выступить перед своими шефами с концертом и теперь не теряли времени даром, «настраивали» голоса.

Дружба между двумя комсомольскими организациями уже проверена временем, скреплена, делами. Воины и рабочие часто бывают друг у друга в гостях. Последний раз солдаты были у шефов всего месяц назад. Тогда воинов встретил секретарь комсомольской организации предприятия Колобов и предложил осмотреть завод. Воины давно мечтали об этом, надеялись познакомиться с рабочими, работницами, особенно, конечно, с молодыми… Как знать, может быть, кому-нибудь из солдат придется связать свою судьбу именно с этим заводом… Ведь что ни говори, срок службы в армии небольшой, а потом все двери перед тобой открыты, в любую заходи.

Осмотр начали с подготовительного цеха. Здесь производятся работы по заготовке резины. Получают ее из смеси искусственного каучука и сажи, серы и других материалов.

Зашли на участок развески, где по специальным рецептам составляются пропорции необходимых веществ. Увидели медленно ползущую цепь конвейера с подвешенными люльками. Чумазые белозубые весовщики грузили свешенные в точных дозах материалы. Со второго этажа навески шли на эстакаду. Возле резиносмесителей люльки с сажей, каучуком и серой снимали, а «строительные материалы» загружали в смесительную камеру.

Смешанная масса попадала на транспортер, а потом на вальцы. Здесь начиналось рождение резины. Она была еще сырая и должна была пройти много операций, чтобы превратиться в тонкую эластичную камеру или прочную покрышку.

Воины переходили из цеха в цех, смотрели, как на специальных каландрах прорезинивается корд — составная часть покрышки, как придается ей нужная форма и необходимая прочность, как на специальных станках из отдельных деталей собирают покрышки, как принимают они нужную форму и вулканизируются.