Высокие, обитые железом ворота были открыты, и Дарес, проехав по обсаженной по бокам деревьями дорожке, остановился у дома. Сразу же подошла Мария и по-доброму посмотрела на новую хозяйку. Тони удивилась, что Дарес рассказал о женитьбе слугам, но он сделал это, потому что Мария слегка поклонилась и по-гречески сказала:

— Добро пожаловать в дом хозяина, мадам Латимер.

Тони вопросительно посмотрела на мужа.

— Мария сказала, добро пожаловать, — повторил он, а Тони вежливо по-английски произнесла:

— Спасибо, Мария… я… efhoristo polic, — добавила она нерешительно. Мария расцвела.

— Вы говорите по-гречески?

И снова Тони посмотрела на мужа. Он ответил Марии сам:

— Нет, Мария, мадам Латимер не говорит на нашем языке.

Появился муж Марии и после таких же приветствий начал вынимать чемоданы из багажника машины. Чемодан Тони он отдал жене, которая унесла его вверх по лестнице в комнату. За ней последовала Тони. Комната смотрела на море, а из бокового окна был виден Акрополь. Входная дверь была слегка приоткрыта; Тони толкнула ее и оглядела спальню Дареса. Ее глаза упали на замок… ключа не было.

Ей это не понравилось. Но она не спросила Марию, где ключи. Через некоторое время, когда служанка удалилась, послышались мужские шаги и вошел Дарес.

— Здесь нет ключа, — сказала она и покраснела под его насмешливой улыбкой, когда он механически опустил взгляд на замок.

— Да, боюсь нет. Но это не важно. Никто из нас не попытается побеспокоить другого.

Она покраснела еще больше:

— Я предпочла бы ключи, если вы не возражаете.

— Я же сказал, что их нет. Их потеряли гости, давно.

— Очевидно, можно сделать другие?

Он хмуро посмотрел на нее.

— Это что, так важно? — слабая усмешка коснулась его губ. — Я вас уверяю, что вам нечего бояться меня. Она промолчала, и он добавил:

— Подоприте дверь стулом… так делают обычно женщины, не так ли?

— Вы, кажется, знаете, — ответила она. — Наверное, от вас иногда закрывались таким образом, — добавила она со злостью, а его черные брови приподнялись.

— Моя дорогая, если я захочу попасть в комнату, маленький стульчик меня не остановит.

— В таком случае мне нужны ключи, — быстро сказала она и сразу же крепко закрыла рот.

— Ваша комната последняя, куда я захочу попасть, — сказал он с презрением и в следующий момент, хлопнув дверью, ушел, оставив ее стоять посреди комнаты с горящими щеками, с дрожащим от ярости телом.

Еще одно оскорбление вдобавок ко всему остальному. Он заплатит…

Тони и Джулия загорали на пляже. В дрожащей от жары дали виднелся изящный белый катер, который вез с острова Кос Маргариту и ее мужа. Тони смотрела на катер, а Джулия раздраженно говорила:

— Интересно, почему Дарес не взял нас с собой?

— Греки нечасто выводят в свет своих женщин.

— Но Дарес наполовину англичанин. Наша мать осталась вдовой, когда ему было только два года, а через год она снова вышла замуж.

— Значит, Дареса воспитывали, как грека? — спросила Тони и, не дожидаясь ответа, добавила: — Вот поэтому он больше грек, чем англичанин… На самом деле я никогда не считала его англичанином… и именно поэтому он не взял нас с собой.

Это было не совсем правдой. Дарес не просил Тони сопровождать его на Кос, а потому не предложил и своей сестре.

Джулия заерзала, и Тони напряглась, не зная, чего ожидать. Джулия пробыла с братом неделю, прибыв из Афин, как только в июне начались ее каникулы. Приблизительно с третьего дня своего пребывания она иногда стала кидать на Тони странные взгляды. Выглядело так, как будто она колебалась, признавать Тони своей новой невесткой или нет.

Она посмотрела на Тони с каким-то напряжением и наконец неестественно быстро спросила:

— Тони, как ты думаешь, можно ли встречаться с парнем до замужества?

Взгляд Тони упал на обручальное кольцо на пальце Джулии. Она получила его меньше, чем месяц назад.

— Я не знаю, что тебе ответить на это. В моей стране это не очень важно, но здесь… Ну, греческие девушки не имеют парней до замужества, не так ли?

Лицо Джулии слегка покраснело.

— У меня есть друг в университете. Его зовут Костас.

Джулия, не глядя, подняла камешек и подбросила в руке. Казалось, что она более чем смущена.