— Прежде всего, я действительно сестра Авриль. — Тут Кэрри остановилась, ожидая комментариев с его стороны, но он молчал, и она продолжила: — Да, я собиралась просить у нее денег, но они предназначались для другой моей сестры, Мишель. Видите ли, ей повезло еще меньше, чем мне. Ее родители очень бедны — отец безработный. А так как матери приходится ходить на работу, то Мишель трудится, как поденщица. Ее отцу нужны деньги, чтобы открыть свое дело, а в обмен на них он позволит, чтобы Мишель жила вместе со мной…

Голос Кэрри смолк в полной тишине. Она с трепетом ожидала ответа Уэйна.

Тот не поверил ни единому ее слову.

— Ну, — ядовито подбодрил он, — продолжайте. Это самая захватывающая история из всех, какие я слышал.

Она вновь покраснела. Она чувствовала, что сейчас ненавидит его больше за это унижение, даже больше, чем за прошлое.

— Я не думаю, что вы хотите услышать продолжение, — наконец с усилием проговорила она, но Харви покачал головой:

— Напротив, я хочу его услышать. Мы еще не коснулись самого интересного момента — суммы, ожидаемой вами от моей племянницы в обмен на эту душещипательную историю о какой-то девице, которую вы называете другой своей сестрой.

Пораженная несправедливостью его слов, Кэрри больше не могла этого выносить. В гневе она забыла, что Авриль любила этого мужчину и доверяла ему; забыла, что такая вспышка с ее стороны лишь неизбежно увеличит ненависть Уэйна к ней и как следствие — она никогда не станет желанным гостем в его доме.

— Вы самый высокомерный и бесчувственный человек, которого я имела несчастье встретить в своей жизни! — с дрожью произнесла она. — Вы считаете себя таким умным, что можете сразу, с первого взгляда оценить и человека, и ситуацию. Но вы ошибаетесь и во мне, и в моем деле! Я не мошенница, а моя история не выдуманная, как вы в самоуверенной напыщенности вообразили! Когда-нибудь вы поймете, в конце концов, что вы вовсе не такой проницательный психолог. Но тогда не стоит даже пытаться извиниться передо мной — я не желаю иметь с вами ничего общего!

Ужасающая тишина повисла после того, как затих звук ее голоса, и Кэрри поняла, какую глупость сказала. Чтобы Уэйн Харви извинился перед ней? Мужчина, который так носился со своей гордостью? Это было немыслимо! Спустя мгновение Кэрри наконец осмелилась из-под опущенных ресниц искоса взглянуть на него. Даже при свете луны было легко различить его темные от ярости глаза. Она облизала пересохшие губы, изо всех сил жалея о своей вспышке и о том, что нельзя повернуть время вспять.

Казалось, тишина тянулась бесконечно. Это и удивляло, и сбивало Кэрри с толку, проверяя на прочность нервы — наверное, этого и добивался Уэйн, устало решила она, откинувшись на спинку скамьи и пытаясь ни о чем не думать до тех пор, пока он не соберется прервать тягостное молчание. Ее немного отвлекла окружающая красота и умиротворяющий полумрак стоявших поодаль деревьев. С темного кораллового моря подул освежающий пассат, встревожив кокосовые пальмы и наполнив воздух экзотическими ароматами садов, полных цветов. Зашелестели ветви казаурин. На пурпурном небе выделялись очаровательные силуэты тамариндов, а ближе — в окружении трех манговых деревьев — маленькая беседка, сверкающая в лунном свете. По ее стенам спускались каскады бугенвиллей, смешиваясь со сладко пахнущими соцветиями олеандров. Сама ночь была невероятно светлой. Прозрачно-чистый и сильный лунный свет заливал тропинки, ведущие из укромных уголков сада к серебристым пескам окруженного пальмами побережья.

Голос — вкрадчивый и в то же время опасный — вывел Кэрри из этого тропического рая. И она опять очутилась в гораздо менее приятной реальности, рядом с грозным собеседником.

— Теперь, когда мы оба высказали свое мнение друг о друге, нам, кажется, больше не о чем разговаривать. — С этими словами Уэйн поднялся и наклонился к Кэрри.

Его высокая худощавая фигура была так близко, что она уловила легкий, едва слышный запах его одеколона, напоминающий о диком вереске и широких, открытых полях, продуваемых чистыми, свежими ветрами. Уэйн откинул голову. Их глаза встретились. Его взгляд был страшен — твердый как кремень, с холодным выражением надменности и презрения. Кэрри заметила, что его нижняя губа была полной и чувственной; она тут же вспомнила намек Мика на то, что между Уэйном и Ровеной существуют близкие отношения, и ей не потребовалось особых усилий, чтобы признать: эти отношения существуют на самом деле. Мужчина необычайной мужской притягательности, так сказал о нем Мик, и Кэрри теперь была согласна с этим заключением.

— Вы хоть приблизительно представляете, когда вы уедете с острова? — наконец поинтересовался Уэйн, и Кэрри вздернула подбородок.

— Я уеду тогда, когда мне будет нужно, мистер Харви, — и ни секундой раньше.

Его глаза угрожающе блеснули, и Кэрри подумала, осмеливался ли раньше кто-нибудь возражать этому мужчине… а если да, то как они за это расплачивались?

— Вы можете оставаться сколько хотите, — сказал он ледяным тоном. — Но только попробуйте встретиться с моей племянницей — вы поняли?

Кэрри молча проглотила нарастающую ярость. Как бы ей хотелось сказать ему правду — что они с Авриль уже встречались, и по просьбе самой Авриль. Но разумеется, она не решилась; не посмела она и спорить с ним, так как могла проговориться и пробудить в нем подозрения. А этого она должна была избежать во что бы то ни стало. Поэтому все, что ответила Кэрри, было:

— Я прекрасно поняла вас, мистер Харви, — надеясь, что своими покорными словами она введет его в заблуждение.