— Чертовщина какая-то.

Успокоив себя тем, что у Валида в телефоне скорее всего разрядилась батарейка, я вышла из дома и поехала на работу, где мне оставалось проработать еще пару недель, а затем уйти в отпуск за свой счет. Войдя в салон красоты, в котором я работала косметологом, я увидела сидящую за столиком администратора Ленку, которая укоризненно покачала головой и посмотрела на часы.

— Валюша, опаздываешь! Хорошо, что директрисы нет, а то она бы сейчас тебе за опоздание такое устроила…

— А что толку-то? Меня через две недели все равно не будет, — небрежно ответила я и пошла переодеваться.

Ленка бросилась следом за мной и как-то виновато спросила:

— Валюша, ты что злая такая? Не с той ноги, что ли, встала?

— Да не спала полночи. Мать переживает. Ты не представляешь, как я устала от всех этих нравоучений и страшилок. Каждый старается меня чем-то напугать, уму-разуму научить, и никто не задумывается о том, что я уже большая девочка и сама знаю, что мне нужно, а что — нет. Хоть бы кто-нибудь за меня порадовался — ведь замуж все-таки выхожу. Вместо этого у всех вокруг такие скорбные лица, будто я в Египет лечу сама себя заживо хоронить.

— Я рада за тебя, — все так же виновато сказала Ленка.

— Что-то я особой радости не вижу!

— По-твоему, я до потолка, что ли, прыгать должна? Я действительно за тебя рада и хочу, чтобы ты была счастлива. Ты просто сама пойми, каково мне: моя лучшая подруга от меня уезжает. Ты же не в России замуж выходишь.

— В России мужиков нормальных нет, — резко ответила я.

— А в Египте их полно?

— В Египте их пруд пруди, на каждую нашу женщин пять египтян придется. Так что там даже выбор есть. А в России никакого выбора и в помине нет. Наоборот, на одного мужика пять женщин приходится. Так что наши бабы метут всех мужчин без разбору. А я, между прочим, благое дело делаю.

— И какое ты благое дело делаешь?

— Как это какое? Я нашим российским теткам теперь не конкурент. Если я за иностранного мужика замуж выхожу, значит, на российского уже посягать не буду. Кому-нибудь это свободное добро достанется. А ведь с мужиками конкретная напряженка. Вон, Владимир Вольфович недавно выступал по поводу того, что в России мужчин нет. Так он сказал, что все приличные мужики — в ЛДПР. Да разве до них доберешься?!

Мы с Ленкой рассмеялись, но я тут же замолчала и потерла покрасневшие от бессонной ночи глаза.

— У Валида что-то телефон отключен. Может, батарейка разрядилась? Он мне сегодня еще ни одного сообщения не прислал, странно, такого раньше никогда не было.

Ленка грустно улыбнулась, бросила на меня сочувственный взгляд и вышла из раздевалки.

День тянулся томительно долго. Я ходила, словно во сне, делала своим клиенткам различные косметические процедуры и периодически набирала номер мобильного телефона Валида, но абонент по-прежнему был недоступен.

— Чертовщина какая-то!

— Не отвечает? — не смогла не спросить меня Ленка, которая, заметив мою бледность, стала за меня переживать.

— Телефон отключен.

— Может, деньги закончились?

— Может, и закончились, только раньше никогда не заканчивались.

— Да не изводи ты сама себя. Всякое бывает.

— А вдруг он меня разлюбил? — Я посмотрела на Ленку тревожным взглядом и тут же погнала прочь от себя эту мысль.

— Ну вот! Ты же мне совсем недавно с пеной у рта доказывала, что Валид тебя так любит, как ни один российский мужик полюбить не сможет. Куда ты ехать собралась, если ты в его любви не уверена?

— Да во всем я уверена. Сама не знаю, зачем это сказала.

— Если сказала — значит, есть какие-то сомнения.

— Нет у меня никаких сомнений, — буркнула я и направилась в свой кабинет.

Телефон Валида не отвечал ровно три дня, и от него не было никаких сообщений. Все эти дни я ходила на работу будто во сне, старалась не смотреть в глаза своим подругам и ощущала, что я медленно умираю. Когда Ленка попыталась в очередной раз меня успокоить, я не выдержала, разрыдалась и уехала с работы как можно раньше.

Я постоянно вспоминала Красное море, Хургаду, от которой я никогда не была в восторге, но которая была такой родной и понятной. Я вспоминала сильный египетский ветер и качавшиеся от него пальмы. Я ничего не боялась: ни чужой страны, ни ее традиций. Я только хотела быть с любимым человеком, ощущать тепло его губ и биение его сердца. Я готова была ехать за ним хоть на край света, если нужно, принять мусульманство, сидеть в доме и рожать детей, столько, сколько ему будет угодно. Мне хотелось посмотреть в его потрясающие, почти черные, глаза с густыми ресницами и спросить его о том, что же случилось. Представив, как Валид смотрит на меня своим орлиным взглядом, я ощутила, как по моему телу пробежали мурашки. Мне казалось, что я готова отдать все на свете, только бы он оказался рядом и прикоснулся своими горячими губами к моим губам.