— Надо держаться, деточка! Всем трудно, всем: война…

Ушел тоже совсем незнакомой походкой: по-стариковски подволакивая ноги. И сразу обратило на себя внимание ранее не замечавшееся: старик, оказывается, носил в госпитале не штиблеты, а такие же шлепанцы, как и мы.

— Чудак, — вздохнул Игорь. — А славный…

Александр Павлович появился через два дня. Никакой истории у него в запасе на этот раз не оказалось, поразил он всех другим:

— А что вы сказали бы, деточка, — обратился к Игорю, — если бы я вызвал вас на матч-турнир?

Игорь слабо улыбнулся.

— Спасибо, Сан-Палыч, за вашу доброту, за ваше… Спасибо, в общем, но как-нибудь потом.

— Всего три партии, — сердясь, перебил Пятковский. — А условия… Короче, если выигрыш ваш, получаете в качестве приза мой «патронташ» с фигурами, если же я…

Игорь усмехнулся:

— Что, «Зауэр» разбередил-таки охотничье сердце?

— Нет, деточка, мой приз — право «одного желания». Только договариваемся на берегу: проиграл — не пятиться!

Было непонятно, на что он рассчитывает, для него и ничейный исход в партиях с Игорем — событие.

Игорю же, я понял, казалось неудобным всерьез схватиться со стариком, он, как никто другой, видел, что силы слишком не равны.

— Знаете, доктор, ружьем я еще мог бы рискнуть, а так… Смотришь, проиграю, а выполнить не смогу.

— Констатирую, — доктор оглядел палату, словно призывая всех в свидетели, — констатирую: наблюдается махонькое мандраже.

Игорь приподнялся на локтях:

— Заводите? А вот возьму да заведусь!..

Первую встречу назначили сразу после ужина.

Пятковский явился не один — его сопровождал парнишка лет четырнадцати-пятнадцати, путавшийся в полах больничного халата. Спокойно-серьезное лицо мальчика показалось знакомым, но я не мог припомнить, где встречались с ним прежде. Все стало на свои места, когда Александр Павлович сообщил, что это брат мамы-Лиды.

— Увязался — и хоть ты что с ним!

— Будущий гроссмейстер? — улыбнулся гостю Игорь, поудобнее откидываясь на подушках, собранных едва не со всех кроватей. — Похож на сестру, очень. А как зовут?

— Валерий…

Расставили шахматы. Праздничные. Вместо недостающих черных пешек доктор выложил, как и всегда это делал, два темных камешка.

Белые по жребию достались Игорю. Он разыграл излюбленный королевский гамбит — так начинал в свое время многие партии его кумир Капабланка.

Стремительная, дерзкая игра, принуждающая противника танцевать на острие ножа: либо пан, либо пропал.

Старик отвечал обычно на такой вызов смело до безрассудства и нередко уже в дебюте нес урон «в живой силе и технике». Урон, который в конце концов приводил к поражению. Сегодня он тоже было метнулся к одной фигуре, к другой, но… ни за одну не схватился. Больше того, убрал нетерпеливую руку в карман халата. От греха. И надолго задумался.

В конце концов сделал спокойный ход пешкой, присудивший в свою очередь задуматься Игоря.

Сделал ход и скосил глаза назад, на юного спутника, который с самого начала игры занял место у него за спиной. Тот ответил одобрительной улыбкой.

Партия развивалась медленно, без явных преимуществ с той или другой стороны, но от хода к ходу нарастало ощущение, что давят, все сильнее давят черные.

Вот тебе и Сан-Палыч! Видать, таил, придерживал до поры, до такой вот решающей схватки неизвестный нам «резерв главного командования».

Постепенно на доске сложилось положение, когда черным уже можно было переходить в решительную атаку, основные силы сосредоточились в зоне чужого короля. Правда, один из коней все еще оставался на дальних подступах, надо бы подтянуть на всякий случай и его, но на это требовалось три хода. Будь я на месте доктора, плюнул бы на того коня и, не теряя времени, ринулся в атаку.

Старик будто прочитал мои мысли, рука посунулась к ферзю.

— Смелый приступ — половина победы, — раздул усы. — Будет так будет, а не будет, так что-нибудь да будет!

Только до ферзя не дотянулся, точно остановила на полпути неведомая сила.

Случайно мой взгляд упал на Валерку: худенькие мальчишечьи пальцы по-странному пританцовывали, лихорадочно бегали по плечу старика. И сразу успокоились, стоило тому убрать руку в карман халата.

Александр Павлович задумался, потом медленно потянулся к отставшему от основных сил коню. Я следил за Валеркиными пальцами — они с силой вдавились в плечо доктора, словно поощряли: давай, действуй, ты на верном пути!