На Варины шаги из кухни выглянул один из бойцов. Увидел ее, осклабился:

– Чем могу служить?

Она слабо улыбнулась:

– Стулом… в смысле – мне нужен стул.

Лицо парня вытянулось:

– Ты что… будешь там присутствовать?

– А почему нет? – раздраженно парировала Варя. – Что там с ним будут делать? Иголки под ногти загонять?

На ее громкий голос из кухни выглянул лейтенант. Наградил подчиненного ледяным взглядом. Бравый, под два метра, парень сразу скукожился.

– Стул принеси, – холодно велел ему лейтенант.

– Скажите, – обратилась к суровому начальнику Варя, – а что все-таки там…

– Вот ваш стул, – перебил ее лейтенант.

Варя пожала плечами. Вернулась вместе со стулом в гостиную. Застала там вполне мирную картину: Борисов сидел в своем кресле. Выглядел он уже лучше – по крайней мере, глаза открыл. Напротив него помещался Сергей Александрович. Казалось, двое ведут непринужденную беседу. Идиллию нарушали только наручники на запястьях Борисова. И – запечатанный одноразовый шприц на журнальном столике.

Сергей Александрович коротко взглянул на Варю, приказал:

– Проходи, садись.

Наградил ее выразительным взглядом, раздельно прибавил:

– И – слушай. Андрей Михайлович, – обратился он к Борисову, – давайте продолжим. Вы узнаете ее? – Кивок на Варю.

– Нет, – бурчит Борисов.

«Ах ты, гад!»

Но Кононова, конечно, молчит. Смысл шприца ей до сих пор неясен. Борисов что, наркоман? Нет, чушь. И тут ее осеняет. Неужели это… это «сыворотка правды»? Но ведь эксперименты по ее использованию давно прекратили! И она, кажется, запрещена международной конвенцией!

– Неразумно, Андрей Михайлович, – спокойно отвечает Сергей Александрович. – А свою работу на «биостанции» вы вспоминаете?

Борисов упрямо сжимает губы, выдыхает:

– Нет. Я никогда не работал ни на каких биостанциях. Я – метеоролог, инженер…

– Мало по шее получил? Ребят позвать? – ласково предлагает Сергей Александрович.

Хорошенький метод! Впрочем, с Борисовым по-другому нельзя. У Вари аж язык чешется. Ее так и тянет напомнить Борисову о допросе в «осином инкубаторе». Но Сергей Александрович ведь приказал: не лезть, молча слушать.

И она – слушает. Молчит.

Сергей Александрович продолжил:

– Все равно ты мне расскажешь – все. Вопрос в другом. Я о тебе, дурак, забочусь. Лекарство-то – не полезное. Поэтому чем больше сам расскажешь – тем меньше доза будет. Или вообще не будет. Так куда вывозят «биостанцию»? Понял?

– Вы не имеете права! – пискнул Борисов.

– Я – все имею, – усмехнулся Сергей Александрович. – И тебя, говнюк, тоже. Иди, Варь, сюда, поможешь мне.

Кононова, как в полусне, приблизилась к начальнику. Молча взяла резиновый жгут, перетянула им предплечье Борисова – тот смотрел на нее загнанным кроликом, сопротивляться не пытался. Сергей Александрович между тем разбил ампулу, наполнил шприц кофейного цвета жидкостью. Ласково попросил Борисова:

– Кулачком покачай!

– Я… скажу! Я все скажу, – залепетал тот. – Скажу все. Только не надо, пожалуйста!

Сергей Александрович мимолетно кивнул Варе. Та поняла его взгляд: коленом прижала ноги Борисова, руками перехватила его руку. Вену нашли легко.

– Нет! Гады! Ненавижу… – жалко всхлипывал Борисов. Голос его постепенно затихал. Глаза снова закатились.

– Отключка – на пять минут, – деловито сообщил Сергей Александрович. – Подождем, пока подействует. Очнется – и соловьем запоет.

Варя не выдержала:

– Сергей Александрович! Зачем вы его? Он бы и так сказал!

– Некогда, Варя, мне волынку тянуть, – жестко ответил фээсбэшник. – Каждая минута на счету. Вопрос к нему у меня единственный. Пока – единственный. Но – самый важный. Куда они поехали? При обычном допросе подбираться к этому придется долго. А время терять мы не можем.

Варя вздохнула. Логично – хотя и жестоко.

– Что вы ему вкололи? Скополамин? Пентотал? – продемонстрировала она свою осведомленность.

Сергей Александрович взглянул на нее с интересом: мол, нахваталась…

– Скополамин с пентоталом – вчерашний день. Сейчас применяется комбинированное средство. Амитал, кофеин плюс… особая добавка, недавно разработанная… м-мм… в наших лабораториях.

Варя не стала спрашивать, утверждено ли лекарство Минздравом. Сергей Александрович просветил ее растерянное лицо глазами-рентгенами:

– Осуждаешь? Возмущена?

– Он бы и так все рассказал, – упрямо повторила она.

Сергей Александрович взглянул на часы. До пробуждения Борисова оставалось полторы минуты.