Шрифт:
При существовавшем в то время положении с постройкой подводных лодок следовало ожидать, что, несмотря на ожидавшееся увеличение количества подводных лодок, ежемесячные итоги потопленного тоннажа, спустившиеся уже до 500 000 тонн [161] , и впредь должны были понижаться. В результате непрерывно разраставшегося судостроения у противника следовало опасаться, что количество построенного тоннажа в скором времени превысит итоги потопления. Это могло весьма заметно снизить успешность подводной войны. С помощью одной лишь обороны мы не могли добиться приемлемого мира. Да и для хода мирных переговоров казалось выгодным располагать сильным подводным флотом, представлявшим средство нажима на наших противников.
161
161. В июле 1918 г. было потоплено 260 900 тонн, т.е. почти вдвое меньше, чем указано Шеером по результату подсчетов, производившихся на основании преувеличенных оценок командиров подводных лодок. (Прим. ред.)
Подводная воина могла дать ощутимые результаты в том случае, если бы на нее работала вся промышленность Германии. Я связался с ведущими промышленниками и на совместном с ними совещании, состоявшемся в морском министерстве, предъявил следующие требования в отношении количества подводных лодок, подлежавших постройке:
в последнем квартале 1918 г. ежемесячно 16 лодок,
в первом квартале 1919 г. ежемесячно 20 лодок,
во втором квартале 1919 г. ежемесячно 25 лодок,
в третьем квартале 1919 г. ежемесячно 30 лодок.
На мой запрос, направленный в управление по делам подводного плавания, почему в январе 1917 г., когда был решен вопрос о начале неограниченной подводной войны, не было приступлено к постройке большего числа лодок, — я получил следующий ответ: [489]
«В первое время, на основе постановления об обострении хода подводной войны, увеличения заказов на постройку лодок не последовало. В феврале 1917 г. было заказано только шесть лодок нормального типа „U“, сорок пять лодок „UB“ и три торговые лодки. Более крупный заказ на постройку девяносто пяти подводных лодок последовал лишь в июне 1917 г.»
Исчерпывающего разъяснения по вопросу о причинах подобной, политики в деле постройки лодок получено не было; во всяком случае, на эту политику сильное влияние оказало мнение начальника Адмирал-штаба, полагавшего, что подводная война по истечении определенного промежутка времени произведет ожидаемое действие и наличного числа лодок для этого достаточно [162] . Кроме того, в морском министерстве господствовало мнение, что от промышленности нельзя было ожидать большей производительности.
162
162. Гольцендорф и другие полагали, что через 6—8 месяцев после начала неограниченной подводной войны Англия будет побеждена, и подводные лодки явятся мертвым капиталом, поэтому нецелесообразно было производить затраты на сооружение кораблей, надобность в которых вскоре должна была миновать. (Прим. ред.)
После организации управления по делам подводного плавания (5 декабря 1917 г.) этим управлением еще в том же месяце было заказано сто двадцать лодок, а в январе 1918 г. — еще двести двадцать лодок. Но количество лодок, вступавших в строй в отдельные месяцы 1918 г., еще отражало в себе последствия прежней политики строительства:
в январе вступило в строй 3 лодки
в феврале вступило в строй 6 лодок
в марте вступило в строй 8 лодок
в апреле вступило в строй 8 лодок [490]
в мае вступило в строй 10 лодок
в июне вступило в строй 12 лодок
в июле вступило в строй 9 лодок
в августе вступило в строй 8 лодок
в сентябре вступило в строй 10 лодок
Этим количеством новых лодок хотя и покрывалась убыль, но не создавалось заметного прироста. Для того чтобы месячное уничтожение тоннажа противника вновь поднялась выше 500 000 тонн, нам следовало повысить количество выпускаемых новых лодок. На мой дальнейший вопрос, находило ли управление подводного плавания возможным увеличить число лодок и если да, то какие еще встречались препятствия, я получил разъяснение, что управление по делам подводного плавания настойчиво стремилось увеличить число подводных лодок и путем увеличения количества рабочих надеялось к концу 1919 г. довести выпуск до 23 лодок в месяц. Помехи заключались в нехватке рабочей силы. Хотя военное министерство и делало все возможное, а управление неустанно нажимало, но от высшего военного командования не удалось добиться выделения рабочих в должном количестве и соответственной квалификации.
В телеграмме высшего военного командования (июнь 1918 г.) следующим образом мотивировались причины отказа:
«От военного министерства мне стало известно, что морское министерство потребовало немедленного предоставления 2200 квалифицированных рабочих для направления их на императорские верфи в Данциге и Вильгельмсгафене и на верфь Райхерштига в Гамбурге и, сверх того, еще около 900 квалифицированных рабочих — к 1 октября. Отнимать рабочую силу у армии больше нельзя, тыл должен усиленно пополнять армию, и все же он далеко не в состоянии покрыть эти потери. [491]
Заботы пополнения убыли в армии являются сейчас самым острым требованием момента. Ввиду этого едва ли будет возможно отпустить рабочих из тыла. Поэтому я еще раз прошу тщательно проверить положение с рабочей силой и по возможности обойтись собственными ресурсами. Вместе с тем прошу учесть возможность получения квалифицированных людей из нейтральных стран и в занятых областях (Ревель, Либава и т. д.)».
Еще в бытность мою командующим флотом, при моих докладах о необходимости улучшить положение с рабочей силой на императорских заводах, я наталкивался на отказы, мотивировавшиеся невозможностью получения рабочей силы. Поэтому еще тогда у меня сложилось впечатление об отсутствии тесного контакта между высшими военно-морскими учреждениями, находившимися в Берлине, и высшим военным командованием. Между тем этот контакт был необходим для регулирования обоюдных потребностей с таким расчетом, чтобы достижение общей великой задачи не вызывало никаких сомнений. Это и послужило основной причиной, побудившей меня поддерживать постоянную связь с главной квартирой с тем, чтобы добиться наилучшего использования людских и материальных ресурсов страны.