Как сообщается в комментариях к нынешнему исследованию о военных дронах, оно было сделано по заказу руководства британских вооружённых сил. И наверняка не случайно совпадает по времени как с нарастающими дебатами вокруг применения дронов в Афганистане, так и с явно растущим гневом пакистанцев по поводу атак дронов ЦРУ против предполагаемых мятежников в приграничных районах Пакистана.

В аналитическом документе отмечается, что "интенсивное в последние годы использование беспилотных боевых самолётов над Пакистаном и Йеменом, возможно, уже возвещает начало новой эры". В то же время становящиеся целью дронов повстанцы "выигрывают всякий раз, когда допускаются ошибки" в применении роботов. А это позволяет им представлять себя "в роли преследуемых изгоев, а западные страны – как задиристых трусов, которые не хотят рисковать своими собственными людьми, но с удовольствием убивают дистанционно".

Подробно разбирая применение дронов-киллеров в Афганистане, отчёт уверенно прогнозирует, что "накал эмоций, скорее всего, будет возрастать по мере того, как оснащённые боевым оружием системы обретают всё большую и большую автономность". По этой причине, считают авторы документа, явно пришла пора заняться и непростыми вопросами о морально-этических аспектах в использовании дронов.

Например, популярная ныне концепция "ведения войн без покидания казармы" или "дистанционно сражающихся бойцов" поднимает такого рода вопросы: "Оператор, управляющий смертоносным дроном, зачастую сопровождает миссию из офиса, расположенного за тысячи миль от зоны военных действий, и практически ничем не отличается от прочих людей, мирно гуляющих по улицам своего городка после рабочей смены. Так вот, можно ли этого человека считать настоящим бойцом и объектом законной военной атаки со стороны неприятеля?"

"Полностью ли мы понимаем те психологические эффекты, что воздействуют на сознание операторов, дистанционно ведущих войну с совершенно безопасного для них расстояния?" – спрашивается в документе. Ведь под войной и неизбежно сопряжёнными с ней потерями человеческих жизней всегда понималось нечто совершенно иное. В современной этике, отмечают авторы, имеется целое направление, где предполагается, что для того, чтобы война была морально оправданной – в отличие от просто юридически законной, – "она должна увязывать убийство врагов с элементом самопожертвования человека или, по крайней мере, с риском для собственной жизни".

Особое беспокойство должно вызывать очевидное и всё более сильное размытие роли человека в убийствах и той ответственности, которую должен нести всякий человек за преступное лишение жизни других людей. Совершенно справедливо задаются вопросы такого рода: "Какова же оказывается роль человека с моральной и этической точек зрения в случае применения автоматических систем убийства? Для автономной системы робота школьный автобус и танк - это, в сущности, одно и то же, просто элементы алгоритма в программе... У робота нет ощущения крайности, допустимости доступных способов и средств, нет необходимости знать, почему он нацелен на уничтожение того или иного объекта..."

Как подчёркивается в отчёте, министерство обороны Великобритании "в настоящее время не имеет никаких намерений разрабатывать такие робосистемы, которые работали бы вообще без человеческого вмешательства в цепи управления боевым оружием". Но также как факт констатируется и то, что британское МО (как и американский Пентагон) всячески стремится к разработке всё более и более сложных "автоматизированных" вооружений.

Но было бы совершенно неверным считать, что авторы документа против этой тенденции или пытаются её переломить. В отчёте развёрнуто представлены всё преимущества беспилотных боевых систем – такие, к примеру, как предотвращение потенциальных потерь в жизнях членов экипажа боевых машин (что уже само по себе может служить "моральным оправданием" применения роботов). Там же добавляется: "Роботы не могут быть эмоциональными, не могут ненавидеть. Роботы не могут руководствоваться в своих действиях гневом, чтобы сорваться до преступных действий, вроде резни в Май Лаи (устроенной солдатами США над сотнями безоружных гражданских в Южном Вьетнаме в мае 1968)".

Опираясь на такого рода логику, отчёт констатирует, что "в теории, по крайней мере, автономность боевых роботов должна обеспечивать более этичные и законные военные действия". Однако на практике, как известно, всё складывается зачастую совсем иначе, нежели представляется теоретикам. Тем более что пока совершенно неясно, кто именно должен нести ответственность, если с дронами-киллерами что-то пойдёт сильно не так: "Является ли, скажем, программист системы виновным в военном преступлении, если системная ошибка приведёт в итоге к незаконным действиям и массовым убийствам? И если да, то где тут намерение, требующееся для того, чтобы несчастный случай трактовался как преступление?"

Наверное, это даже естественно, что авторы отчёта в своих попытках всестороннего анализа проблем, связанных с применением боевых роботов, не смогли удержаться и от предупреждения об очевидных уже опасностях "нарастающего и непреднамеренного сползания к реальности в духе фильмов о Терминаторе". Как говорится в этом документе, динамика технологического развития боевых роботов ускоряется такими темпами, что Великобритании уже явно пора быстро сформировать чёткую и внятную политику относительно того, что составляет "приемлемое поведение машины".

Наиболее сильная цитата на данный счёт выглядит примерно так: "Сущностно необходимо, чтобы до того, как неуправляемые человеком системы станут повсеместно распространёнными (если это уже не слишком поздно), мы обеспечили следующее: заведомо удалив наиболее ужасные из вероятных вещей или, по крайней мере, удерживая их на безопасном расстоянии, мы не подвергали рискам человеческий контроль и не делали войну наиболее вероятным исходом..."

Дополнительные фактические материалы к теме о дронах в вооружённых силах можно найти в материале "Роботы на войне".