— Я же работал когда-то учителем у них в доме, к счастью, не под ее юрисдикцией. Бедняжка Джудит!

— Я говорю себе по пятьдесят раз в день: не жалей себя. Поэтому и ты меня не жалей, пожалуйста.

— Но все же тебя жалко. Ты была моей лучшей ученицей. У тебя столько энтузиазма, интереса — а ведь это главное в нашей профессии. Без этого ничего не добьешься.

— Ты едешь с ними в экспедицию?

— К сожалению, нет. У меня нет достаточного практического опыта. Между домом Гиза и Кеверал Кортом пройдут серьезные переговоры, я уверен. Сэра Ральфа убеждают в необходимости финансировать данный проект.

— Он всегда живо интересовался раскопками. Я уверена, они сумеют его уговорить.

— Тибальт сомневается. — Он оглянулся. — Словно старые дни вернулись. Ты, Хадриан, Теодосия, Сабина. Меньше всего интересовалась археологией Сабина, как это ни странно. Они переменились?

— Сабина стала женой священника. Я вижусь с ней очень редко. У меня мало свободного времени, а когда выдается момент, я навещаю Доркас и Элисон и захожу к мисс Грей, она одалживает мне книги.

— По археологии, конечно.

— Конечно.

— Хорошо. Надеюсь, ты не слишком утомляешься. Я слышал, Хадриан приезжает в конце недели.

— Не знаю, мне не сообщают такие вещи.

— Бедняжка Джудит, жизнь порой бывает несправедлива.

— Видимо, я уже израсходовала свой запас удачи. Ты знаешь, что меня нашли в поезде?

— Брошенный ребенок?

— Не совсем. Там случилось крушение. Мои родители погибли, меня никто не искал. Меня могли бы отправить в детский приют… и я не познакомилась бы ни с кем из вас… не нашла бы кусочек бронзового щита и не брала бы книги из дома Гиза.

— Я всегда считал, что ты дальняя родственница священника.

— Так многие думают. Доркас и Элисон решили, будет лучше, если люди станут считать меня их дальней родственницей. А на самом деле неизвестно, кто я такая… Мне очень повезло, что именно они взяли меня к себе, до настоящего времени жизнь у меня была замечательная. Видимо, теперь мне надо расплачиваться за ту удачу, которая сопутствовала мне в начале жизни. Как ты думаешь, так всегда происходит?

— Нет, это просто такая полоса. У всех жизнь идет полосами. Но в Кеверал Корте живет Теодосия, а она твоя подруга. Она не может быть недоброй, я в этом уверен.

— Нет, конечно, но я ее редко вижу. Я все время кручусь вокруг ее матери.

Он с состраданием посмотрел на меня.

— Бедняжка Джудит, может, это продлится недолго. Когда-то все мы были вместе, и теперь вот опять собираемся — это какая-то определенная схема или рисунок.

— Жаль, что я не оценила яркость красок этого рисунка, когда его чертила судьба, если только я могу воспользоваться твоей метафорой.

— В этом заключена вся трагедия жизни, не правда ли? Мы не ценим хорошее, когда оно происходит с нами.

— Я буду делать это в будущем.

— Надеюсь, что в твоей жизни наступят перемены к лучшему. Мы должны чаще видеться.

— О, между нами воздвигнут социальные барьеры, ведь ты же будешь приходить в Кеверал Корт в качестве гостя.

— Я перепрыгну через любой барьер, который попытаются воздвигнуть между нами, — уверил он меня.

Он пошел меня провожать. Я обрадовалась, что Эван снова будет жить в нашей деревне.

В конце недели приехал Хадриан. Я находилась в саду, меня послали нарезать роз, он увидел меня и окликнул:

— Джудит! — он взял меня за руку и мы изучающе посмотрели друг на друга.

Хадриан стал красивым юношей — или он всегда был таким, просто я не замечала прежде. Его густые темные волосы низко опускались на брови (или мне казалось, что слишком низко, ведь у Тибальта высокий, открытый лоб). От него исходил природный шарм и хотя порой он говорил с горечью в голосе, в его серо-голубых глазах в любой момент готова блеснуть веселая искра. Он был высокого роста, широкоплечий; когда он здоровался со мной, его глаза всегда светились приятным светом и это меня успокаивало. Я знала, Хадриан один из тех, на кого я могу положиться.

— Ты стал ученым, Хадриан.

— А ты начала льстить. И стала компаньонкой, да еще у моей тети. Как ты могла, Джудит?

— Это легко объяснить. Если деньги не наследуют, их надо зарабатывать. Я это и делаю!

— Но в качестве компаньонки! Срезаешь розы… Могу поспорить, ты всегда срезаешь не те.

— Как ты прав! Эти красные, которые я нарезала, должны быть желтыми. А если бы я принесла желтые, мне сказали бы, что нужны красные, это меня утешает.

— Моя тетя — тиран. Я это знаю и считаю ошибкой, что ты исполняешь такую работу. Кто тебе предложил это место?