— Адам Гольдберг, «Частная жизнь». Фрау Нотбек, ваш новый альбом посвящен борьбе за права нацменьшинств. Считаете ли вы, что…

После окончания пресс-конференции Матиас вышел из-за стола и направился к первому ряду, чтобы перекинуться парой слов с журналистом из «Франкфурт цайтунг». Матиас не отдавал себе в том отчета, но ему очень хотелось поговорить с кем-нибудь об Энн — хотя бы с ее коллегой.

Корреспондент уже собирался уходить, но увидел Реннера и удивленно воззрился на него.

— Еще раз добрый вечер. — Матиас протянул руку, и журналист пожал ее. — Вы Томас Тогберт, если я правильно запомнил?

— Да, из «Франкфурт цайтунг». Поставляю в родной город столичные новости.

— У нас в труппе работает ваша коллега, которая пишет о мюзикле серию статей. — Матиас дружелюбно улыбнулся. — Я полагал, что она кормит сведениями всю редакцию.

— В первый раз об этом слышу, — удивился Тогберт. — Мы не давали обширных материалов о мюзикле уже очень давно. Еще до его старта была статья, но…

— Энн Лейси. — Реннер решил окончательно прояснить ситуацию. — Она работает у вас внештатным корреспондентом.

— В первый раз слышу это имя, — развел руками Тогберт.

Матиас покачал головой.

— Этого не может быть.

— Герр Реннер, уверяю вас, девушка с таким именем у нас не работает. Я являюсь сотрудником газеты уже двадцать лет и знаю всех поименно, даже младших секретарш и уборщиц, не говоря о штатных или внештатных корреспондентах. У нас не слишком большая редакция, чтобы там мог затеряться человек с английским именем.

— Но как же так… — слегка растерялся Матиас. — Энн Лейси, вспомните.

— Совершенно точно нет. — Тогберт улыбнулся. — Наверное, вы что-то путаете. Если не доверяете моим словам, можете позвонить в редакцию, но вам там ответят то же самое.

— Да, наверное, я просто перепутал название, — кивнул Матиас, чтобы завершить разговор. — Спасибо.

— Всегда рад помочь, герр Реннер. И — я был на мюзикле, мне очень понравилось.

Обменявшись любезностями с журналистом, Матиас оглянулся на Сиси и Альберта — те еще не собирались уходить, вокруг них толпились особо настырные корреспонденты. Сейчас они обнаружат, что Реннер освободился, и тоже насядут, но пара минут есть. Матиас отошел в относительно свободный угол, достал мобильный телефон и набрал номер своего агента.

— Освальд, добрый день. Да, все прошло отлично, сейчас заканчиваем… Нет, погоди, это мы после обсудим. Я звоню тебе по другому вопросу. Пожалуйста, проверь по своим каналам, корреспондентом какого издания является англичанка Энн Лейси… и является ли она корреспондентом вообще. Да, это важно и очень срочно. Через час? Благодарю.

Матиас выключил телефон и с улыбкой обернулся к молоденькой журналистке, которая буквально вцепилась ему в рукав.

— Герр Реннер, вы не подпишете мне диск?..

17

Энн устало потерла глаза и откинулась на спинку стула. Йоханна давно спала, негромко похрапывая, а Энн все сидела над шестой по счету статьей. Карин Дильс намекнула девушке, что хорошо бы сдать эту статью до конца следующей недели, и Энн старалась как могла. Но сегодня дело шло туго.

Она не могла писать о Матиасе. Не могла — и все. Что ей написать сейчас? «Это такой человек, что поссориться с ним означает оторвать кусочек собственного сердца»? Слишком слащаво, хотя и правда. Только эта правда касается ее одной.

Энн вздохнула, отхлебнула из кружки остывший кофе и снова склонилась над клавиатурой ноутбука.

«Прежде всего, поражает работоспособность этого человека. Его умение выкладываться на сцене и вне ее так, как будто он завтра умрет и сегодня играет в последний раз. В такие моменты кажется, что через него Бог ниспосылает нам откровения. Кто знает, сколько жизней изменил Матиас Реннер тем, что просто каждый вечер выходит на сцену…»

Подумав, Энн убрала пункт про Бога — еще обвинят в излишней религиозности. Но остальное она убрать не могла, потому что это правда, как она есть.

Карин уже сообщила девушке, что после того, как цикл статей об «Оводе» будет сдан, Энн дадут новое интересное поручение. Надо будет официально оформиться в штат и вплотную заняться написанием статей о культурной жизни Германии. Что ж, это ничем не хуже племен, которые едят только крокодилов.

Энн улыбнулась. Если бы она только могла поделиться этим с Матиасом. Рассказать ему, как счастлива, что ее мечты сбываются. Она получает то, что хотела: место корреспондента в одном из крупнейших немецких изданий… только вот радость победы отравлена ссорой с Реннером. И эти непонятные отношения с Альбертом… Как распутать клубок? Или хотя бы разрубить одним махом?