Шрифт:
II.
Прислушайтесь — не пьяный негр чечотку чешет, — то весело суставчики мои звенят! Шарниры гайки — первый сорт, в груди — все ребрышки отличнейшей чеканки, курю и пью я через шланг — в работе фабрик специальных нет изъянки!III.
Поглядьте: я хорошо зачерепашен, не мерзнут руки — камышевые влещи, не знают пальцы ревматизма, мясцо лишь на щеках стервец — мороз клюет то ласковей, то крепче!..IV.
Смотрите — на визжащем ролике Кузькиной подскокой качусь по тротуару в плоском тазике, и, словно гильотина, вскользну по цементу в молящуюся церковь. Там, под мычание органа, зажмуриваю глаза и масляно примериваю, смакуя, ту массу мяса свиней в сметане для наслойки на себя. Вылезают от ужаса и студенеют глазюшки у женщин — телес постельных, и мужчины судорожно, как перед дуэлью, запахивают воротники…V.
Смеюсь… Зачем я бегал за врагом, когда он тут, перед отгрызенным войною носом! Зажму, зашаркаю вставными челюстями, чтобы не впиться в икры и — задний ход. Я уезжаю громко, напрягая все пружины! Смотрю в плевательницу оправляю волосы и — вскачь домой в сундук!VI.
Когда ж развинчиваюсь на-ночь, снимаю кости по порядку, скулу и ухо в формалин, устраиваю локти. Со мною остается голова — а в ней восьмушка мозга — желудка два отростка, кусочек легкого, печеночный пупок и сердце — тикалка на часовой цепочке!<1925>
Акула и червяк *
<1927>
Публичный бегемот [75] питался грудью Инки, он от того такой бо-о-льшой во мху закруглый она же — сплинка. Больница — это трепет, вылощенная тишина, стеклоусталость — отдых ликаря, мускулатура в порошках… Туда в карете Инка, зубы крепко затворя. Когда ж ей пятый позвонок проколет доктор раскаленной до-бела иглой, она, не удостоя стоном «ох», под шелест зависти толстух гулять пройдет в пузыристо-зеленый кино-сад, где будет всех держать в ежовых волосах. Слоенный бегемот храпит под ейною ногой, и хахали идут, как звезды, чередой74
Ликарь — актер. (Примеч. автора).
75
Так я называю толстокожую публику. (Примеч. автора)
<1928>
Поэмы
Пустынники *
<1913>
Пустынница *
<1913>
Полуживой *
Посвящается Михаилу Ларионову