Волосы вновь прибывшего были черными, как у девушки. Уложенные гелем, они торчали, словно петушиный гребешок, над загорелым лицом и зелеными глазами, перебегавшими со Ская на Жаклин и обратно. В них плескалась неприкрытая ярость.

— Брат? — с тревогой спросил Скай.

— Кузен, — ответила Жаклин на французский манер. — Его зовут Джанкарло.

Она не представила молодых людей друг другу, только что-то пробормотала, так быстро, что Скай не разобрал ни слова. Юный Джанкарло — Скай предположил, что ему лет восемнадцать, — кинул на него сердитый взгляд, сплюнул, чуть не попав Скаю на ботинок, завел мотороллер и с форсом, на одном заднем колесе, вылетел с площади. Звук ревущего мотора быстро стих вдали.

— Хм, кузен? — Скай осознал, что на несколько секунд задержал дыхание, и теперь шумно выдохнул. — Это хорошо.

— Почему хорошо?

Настала очередь Ская пожимать плечами.

— Значит, он не может быть вашим парнем.

— Почему нет?

Скай заерзал под прямым взглядом девушки.

— Ну, вы не можете… Я хочу сказать, что, по крайней мере, в Англии, девушка не может… Вы понимаете… Встречаться со своим двоюродным братом.

Скай почувствовал себя крайне неловко, когда память услужливо подбросила мысль о его собственной кузине. Нет, он никогда не думал о Кристин в таком духе… Почти никогда. Не очень часто…

Жаклин, казалось, наслаждалась его смущением.

— Но здесь не Англия. На Корсике люди иногда женятся на кузинах.

— Не допускать чужих?

— Что?

— Такое выражение. — Скай улыбнулся. — Но не будут ли в результате дети немного…

Он прикрыл глаза, высунул язык и скорчил идиотскую гримасу. Когда же снова открыл глаза, то увидел, что Жаклин не поддержала шутку.

— Как я, вы хотите сказать? Мои родители приходились друг другу кузенами.

— Приходились?

— Они погибли, когда я была маленькой. Разбились в аварии.

— Простите.

Скай откашлялся, отчаянно желая сменить тему разговора. Но на уме у него была только семья Жаклин.

— А как ваша бабушка? С ней все в порядке? В смысле, ночью она казалась немного… Расстроенной.

— Расстроенной? Это неподходящее слово. Я помню, в Борн-Муте англичане всегда говорили меньше, чем хотели сказать.

Она наконец отвела взгляд от Ская и уставилась прямо перед собой.

— Она была… D'esol'ee. — Жаклин снова посмотрела на него. — Как это будет по-английски?

— D'esol'ee? — Скай задумался. — Это как несчастная? То есть очень печальная?

Она покачала головой.

— Нет, опять недостаточно. Слишком слабо. Многие годы она думала, что не осталось ни одного Маркагги. Кроме лысой. А потом появляетесь вы.

— Но я не… На самом деле не… — Скай взглянул на нависшие над скамьей ветви. — Я англичанин. Наполовину норвежец. Моя фамилия — Марч.

— Для нее вы корсиканец! Как будто вы родились и прожили здесь всю жизнь. — Жаклин наклонилась и пристально посмотрела в его глаза. — Понимаете? Вы Маркагги и напоминаете ей обо всем, что она потеряла.

Скай решил прикинуться дурачком.

— Потеряла? — переспросил он. — Но я у нее ничего не забирал.

Девушка нахмурилась.

— Вы не знаете?

— Не знаю о чем?

Она уставилась на Ская.

— О вендетте.

— Что это такое?

Это был уже перебор. Или же актер из него никудышный.

Жаклин покачала головой.

— Нет. Я думаю, что вы все-таки знаете… Маркагги! Вы бы не оказались здесь, если бы не знали. И вы бы не обнаружили нас этой ночью. — Она встала со скамейки. — Вот что я хочу сказать вам — что бы вы здесь ни искали, забудьте! Уезжайте! Уезжайте с Корсики! И никогда не возвращайтесь.

— Но это же безумие! — в ярости воскликнул Скай. — Вы же должны это понимать!

— Я должна?

— Да! Эта вендетта, которая началась так давно, что сейчас никто даже не может вспомнить когда, к чему она? Двадцать первый век на дворе, слава богу.

Очень медленно Жаклин произнесла:

— Но не здесь.

Она приложила пальцы к губам и громко свистнула. Сразу же откуда-то послышался звук заводимого мотора. Через несколько секунд на площадь влетел мотороллер и резко затормозил перед скамейкой. Жаки забралась на заднее сиденье.

— Разве вам обоим не нужно надеть шлемы? — спросил Скай.