— И правда, мы невыносимая публика, — кивнул Алек, оживляясь. — Рабы нашего эгоцентризма, деструктивные элементы общества, оплачиваемые налогоплательщиками, не желающие даже мыться, когда находятся в творческих муках. Как-то раз, Найджел, во время особенно долгой творческой фазы я обнаружил к своему изумлению, что у меня в шевелюре угнездился голубь. Впоследствии оказавшийся, впрочем, достаточно вкусным. Нет, я должен признать, — продолжал он мрачно, — что наш имидж в обществе, хотя и не делающий нам чести, является, увы, прискорбно точным. Тотальная дегенерация нашей нравственности, к примеру.

Это неслыханно, — кипела от злости Роза. Найджел глядел на Алека, как на сумасшедшего, и его рот открылся, как у рыбы.

— У Алека немного оригинальное чувство юмора, — вмешалась Роза. — Я должна была предупредить тебя, дорогой, чтобы ты не верил ни единому его слову.

— О, я понимаю, — неуверенно пробормотал Найджел, когда Роза выдавила из себя короткий смешок. Ее разгневанный взор обратился к Алеку. Тот подмигнул ей как ни в чем не бывало.

Чтобы удержать Алека от дальнейшего развенчивания популярных предрассудков насчет художников, Роза обрела голос и постаралась направить беседу по привычным каналам, в то время как за супом последовал палтус, а за палтусом оленина. Но все ее старания оказались напрасными. Алек был просто невозможен. Если он не заставлял Найджела бесконечно разглагольствовать насчет долей и акций, то терзал Розу, делая глубокомысленные и интеллектуальные замечания по поводу несуществующих художников с абсурдными именами, а также вымышленных высокоинтеллектуальных выставок в придуманных галереях. Весь вечер был, с точки зрения Розы, настоящей катастрофой, как и планировал Алек.

— Прощай, Роза, дорогая, — ворковал он, когда они уходили. — У меня не будет возможности заглянуть в твой свадебный список, поэтому я сегодня воспользовался случаем и заказал у «Гарродса» для тебя супершикарный столик на колесиках, «столик хозяйки». В нем комплект из электрической плитки, духовки для разогрева и шести термостатических блюд, все просто потрясающе сделано из тиковой фанеры. Меня заверили, что они превращают званые ужины в абсолютную радость, а вы ведь будете устраивать их в вашем будущем доме, не так ли?

— Ну-у, — вздохнул потрясенный Найджел, когда они спускались в лифте. — Он немного странноват, правда, Роза? Хотя, с его стороны очень порядочно, что он решил подарить тебе этот столик.

По дороге домой в машине, когда больше не нужно было держать себя в руках, Роза дала волю своей ярости. Алек вел себя бестактно! Как низко и отвратительно с его стороны, что он подверг Найджела такому хитро замаскированному осмеянию. Как посмел он выставить на посмешище человека, за которого — во всяком случае, как он был информирован — она согласилась выйти замуж? Она едва слышала замечания Найджела, обращенные к ней, когда они ехали назад в Барбикан.

— Знаешь, Роза, я признаюсь тебе, я почувствовал на пару минут антипатию к этому самому Расселу. Поначалу он показался мне высокомерным типом. Но как он повис на мне потом! Он определенно смог бы воспользоваться парой здравых советов насчет инвестиций. Я имею в виду, что пусть он даже жутко богатый, по-моему, он не слишком разбирается в финансах. Так часто бывает. Клянусь, что я наставил его на путь истинный по нескольким вопросам. А еще я дал ему свою визитную карточку и сказал, чтобы он не стеснялся и звонил мне в любое время. Я полагаю, ты должна быть снисходительной к этим художникам, которые живут в своем собственном мире. Вероятно, тебе было интересно, Роза, обсуждать все эти выставки и прочее. Боюсь, что тут я тебе не помощник. Знаешь, когда мы поженимся, ты всегда сможешь дружить с таким сортом людей. Я не стану возражать.

Он остановил машину. Они находились в подземном гараже под их домом. Внезапно Роза очнулась. До этого она была где-то далеко. Он повернулся к ней в полумраке.

— Что же, молчание означает, наконец, согласие? — спросил он с легкой тенью самодовольства. Роза поглядела на него с недоумением. — Когда я сейчас говорил о нас, что мы поженимся, — объяснил он терпеливо, — ты не возразила мне. Ты уже решила, правда, Роза? Я полагаю, ты сделала это тогда, когда сообщила мне, как собираешься обмануть этого Рассела. В любой лжи есть крупица правды, как любит говорить мама, помнишь? Да и ты ведь не захочешь отдать назад «столик хозяйки», а?

В его шутливом тоне послышался намек на отчаяние. Роза, полная отвращения к себе, увидела честные глаза, простодушное лицо, массивные, надежные очертания его фигуры. Ее рассудок находился в панике, она глядела на него так долго, что он узрел в этом приглашение, наклонился и поцеловал ее дрожащие губы. Сначала поцелуй был несмелым, почти пробным. Роза обнаружила, что она отзывается, чтобы как-то символически извиниться. Это не осталось незамеченным. Он стал целовать ее по-настоящему, оказавшись, несомненно, весьма натренированным в этом. Роза обнаружила с неодобрением к самой себе, что немного завелась, возбудилась и была готова воспламениться в любую минуту. Полная замешательства, она позволила Найджелу продолжать, отвечая ему взаимностью против своей воли, пока поняла причину, по которой она вдруг стала такой чувственной. И причина эта не имела никакого отношения к Найджелу. Она отпрянула назад.

— Извини, Роза, — улыбнулся Найджел, казавшийся явно довольным собой. И хотя он больше не приставал к ней, Роза поняла, что он чувствует себя уже дома и сухим после бури.

Она провела беспокойную ночь, как того и заслуживала. Часы возле постели неустанно тикали, пока ее до рассвета грызли муки. Она старалась взвесить все объективно. Сначала Алека. Хорошие качества: блестящий ум, головокружительный талант, несомненная способность, если вспомнить о сексе, переносить ее на другую планету. Плохие качества: непредсказуемый, нетерпеливый, эгоист, властный, требовательный, капризный и, хуже всего, жестокий… Тогда как Найджел был добрым, бескорыстным, терпимым, честным, великодушным и невероятно доверчивым. Она накрыла от стыда голову подушкой, вынужденная признать не без страха, что от этих самых качеств она в конце концов задохнется, если выйдет за него замуж.