— Привет, — тихо сказал он, улыбаясь.

И вид у него при этом был столь довольный, победный, и глаза светились, как у тигра в темноте, от догорающих угольков телесного пожара.

— Привет, — улыбнулась она в ответ.

И вдруг в одну секунду на нее обрушилось осознание своего текущего положения! Полное, отрезвляющее и ужаснувшее!

Она осознала себя голую, лежащую на диване в ремонтируемой чужой квартире, под голым мужчиной, улыбавшемся ей после… после…

О боже!

В мозгу взорвалось воспоминание о том, как… Как она себя вела и что вытворяла!

Да что же такое с ней случилось?!

Как она — она! — могла вести себя столь необузданно и кричать, поторапливать его, и требовать, чтобы не смел останавливаться, и проделывать все эти гимнастические трюки?! И царапать его, и орать во все горло?! Она?! Да ладно! Не может этого быть! Этого же не может быть? И тут, окончательно доканывая Ингу Валерьевну, всплыло воспоминание о несовершенстве ее тела — и слишком большая грудь, и торчащая, далеко не маленькая попа на худом тельце, и растяжки от родов на животе, которые не убирались никакими ухищрениями!

И еще она подумала про педикюр, который давно требовал освежения в салоне, и про ноги, которые надо было побрить еще три дня, а лучше час назад. И про то, что стыдно-конфузно до полыхнувшего румянца на щеках, а также про то, что знает этого мужчину всего два дня, и про… и про…

Она убежала от его внимательного взгляда глазами, паникуя и пытаясь сообразить, что же делать!

Что делать, мамочка?!

Господи, как стыдно, как неловко — ужасно, ужасно!

Она завозилась всем телом, торопливо выбираясь из-под Стрельцова.

— Что случилось? — с легкой степенью обеспокоенности спросил он.

— Ничего, — промямлила Инга.

И так быстро, оперативненько похватав свои вещи с пола, прыгнула за спинку дивана, прикрыв в скачке стремительном грудь свитером, тщетно пытаясь прикрыть еще и попку, и начала суетно-торопливо натягивать на себя одежду, краснея, отводя взгляд от удивленного Игната, путаясь в пуговицах. Просто умирая от ужасного стыда!

Одним рывком он подскочил с дивана, ничуть не смущаясь своей голости, ухватил ее за запястье и развернул к себе.

— Инга, что случилось?

— Да ничего! — фальшиво до невозможности блеяла она и все отворачивалась от начинающего сатанеть Стрельцова. — Я просто вспомнила, что мне еще работать надо, и Фенечка там волнуется…

Абсолютно неубедительная фальшивая шняга, пролепеченная скороговоркой, лишь разбередила Стрельцова.

— Я тебя чем-то обидел? — Он, двумя пальцами взяв Ингу за подбородок, повернул к себе ее лицо, чтобы видеть глаза.

— Нет, ну что ты! — старательно отводя взгляд и убирая его руку, лепетала она. — Все было замечательно! Только действительно пора.

Весь этот бред лишь убедил Стрельцова, что произошло нечто непоправимое. Что каким-то своим действием или словом он…

Что? Обидел? Оскорбил женские чувства?

Да хрен знает!

Он не успел выяснить — побег барышни Исла оказался столь стремительным, как вода, утекающая сквозь растопыренные пальцы, что никакой возможности для выяснений не оставлял. Инга неожиданно рванула боковым отскоком из его рук и выскочила из комнаты. Он торопливо одевался, не собираясь ее отпускать без полной ясности, и сатанел от непонимания, и пугался, что мог, забывшись в удовольствии, что-то такое сделать или сказать. Да, мог! У него голова отключилась! Так у них все сложилось удивительно прекрасно!

Но Инга предугадала эту его целеустремленность волевую к выяснениям, зашла в комнату уже полностью одетая, кинула Стрельцову ключи, он поймал недоуменно.

— Игнат, закрой тут все, пожалуйста, сам и, если тебе не трудно, убери. Ладно? Мне нужно срочно встретиться с начальником, он только что позвонил. Увидимся дома.

И, махнув ручкой, застучала каблучками по полу, выходя из квартиры.

Посмотрев на связку ключей в руке, Стрельцов тяжело опустился на диван. Так! И что это значит? То, что никто ей не звонил, ясен пень, но почему она сбежала? И что, черт возьми, случилось-то?!

— Ладно, поговорим дома! — постановил Стрельцов и смачно выругался.

Инга стремительно бежала, выскочив из подъезда, застегивая шубку на ходу, затем постепенно перешла на торопливый шаг, замедлив его до нормального, а потом и до прогулочного.

Шок! Вот что она испытывала!

Потрясший все ее морально-физические, а до кучи и психологические основы шок! Все дело в том, что Инга Валерьевна Исла испытала первый в своей жизни оргазм. Дважды. И наконец-то врубилась в свои тридцать три года, отчего вокруг секса такой шум вселенский стоит с начала появления человечества.