— Ма! — обратился к Инге жизнерадостно любимый сын. — Мы тут с Машкой в кино намылились!

— Мероприятие отменяется! — не дала добро на культпоход мать.

— А че случилось? — насторожился понимающий сын.

— Приехала Машина мама.

— О! — оценил неожиданность визита Федор. — И что там у вас?

— Нормально. Маркиза оттачивает на ней свои дворянские коготки.

— Тогда наша фильма точно отменяется! — хохотнул Федька.

— «Какой тут борщ, когда на кухне такие дела!» — цитатой Жванецкого описала ситуацию «у доме» Инга.

— Поня-я-ял! — уверил сын. — Ну, лады, мамульчик, мы скоро будем!

Мамульчик призадумалась, возвращаться ли в кухню или предоставить маркизе самой отдуваться. Светская красота госпожи Стрельцовой, рассуждения про аборт и ежеминутное упоминание бывшего мужа бодрости духа, прямо скажем, Инге не добавляли!

Но дела гостеприимные еще никто не отменял, да и Фенечка может выйти из дворянского образа и навалять даме моральных тумаков расстрельных!

— Вы же понимаете, Анфиса Потаповна, — очередной раз уверяла бабушку в ее понятливости Марина.

Так, и что она пропустила? Видимо, дебаты по поводу Машкиного переезда к отцу, под которые маркиза умудрилась скормить Марине и горячее, и всю коньячную закуску. Молодец Фенечка!

— Шила в мешке не утаишь, — разъясняла гостья. — Скажут, что я выгнала беременную дочь из дома!

— А, по-моему, неплохая идея, — заметила маркиза. — Пусть девочка поживет с Игнатом Дмитриевичем, вам, Марина, неплохо бы отдохнуть от этой затянувшейся юношеской скандальности Марии. А любые слухи можно предотвратить.

— Как? — живо заинтересовалась Марина.

— Сказать правду или придумать повод, почему Маше так будет удобней. Например, всем говорить, что у вас ремонт, если вы уж так боитесь сплетен.

— Прекрасная мысль! — оживилась Марина, однако тут же вздохнула. — Но все равно мне не нужен этот ребенок! Ясно ведь, что забота о нем ляжет на мои плечи!

— Но, как я поняла, Игнат Дмитриевич предложил для этого свои плечи? — приподняла одну бровку, вопрошая, маркиза.

Все! Инга догадалась, что Фенечке уже неинтересно и устала она от драматичности навязчивой Марины Стрельцовой. Значит, ее, Инги, выход, желательно без «цыганочки».

— Марина, — старательно улыбаясь, обратилась она к гостье. — Я вижу, вы устали от дороги и стресса. Хотите душ и отдохнуть?

— Я налегке, — соблазняясь заманчивостью предложения, с сожалением ответила Марина. — У меня нет с собой туалетных принадлежностей.

— Да я вам все дам! — порадовала Инга и под локоток, под локоток, осторожно, но настойчиво, вывела осоловевшую Марину из кухни.

Снабдив гостью необходимыми принадлежностями, она оставила ее в ванной и вернулась назад, найдя Фенечку в легкой форме задумчивости.

— И что? — призвала Инга маркизу поделиться мыслями.

— Они правильно сделали, что развелись, — выдала бабушка. — Марина совершенно не подходит Игнату.

— О как! — искренне подивилась Инга. — Это почему же? Выглядит она потрясающе, как с обложки гламурного журнала!

— Да при чем здесь это?! — отмахнулась, досадуя, Фенечка. — Для такого мужчины у нее кишка тонка! Сломалась от первого нажима, я и не наехала толком, а она уже каяться принялась!

— Тебе для полноты образа не хватает кожанки, косыночки красненькой и пахитоски, меж комиссарских пальцев зажатой, закурить удавшийся допрос!

— Испортила тебя мать тягой к актерству! — усмехнулась Фенечка и продолжила делиться выводами: — А девонька так себе, ничего стоящего, мнение окружающих для нее превыше всего, икона. Она и выглядит так шикарно только потому, что это принятый и поощряемый образ состоявшейся социально женщины. И работа, и престиж, и шмотье-барахло стандартного набора. Уверена, что ее квартира скопирована один в один из какого-нибудь журнала интерьеров. Марина — эдакая девочка из провинции, пробившаяся в люди. Только пробиваться ей не пришлось, и горя-нищеты хлебать, и беды мыкать, и закалять характер и мудреть не на чем было. Все на блюдечке, да с икорочкой. Самые трудные девяностые годы жила в полном достатке, в хорошей квартире, родители Игната помогали. Никаких трудностей, безнадеги и сложностей, кроме того, что зарабатывающего мужа не было рядом. А вот социальной упакованности полный коробок: супруг — кандидат наук, по заграницам разъезжает, денег более чем хватает, ребенок здоровый и под присмотром бабушки-дедушки. Да и после развода, насколько я понимаю, Игнат Марину с Машкой очень неплохо обеспечивает. Чего карьеру не делать, особо не напрягаясь, коли задница прикрыта! Конечно, какой Марине сейчас ребенок! У нее статус социальный, тешащий тщеславие, и Машка уже большая — только и живи в свое удовольствие, а тут новорожденный! И понятно, почему она дочь Игнату отдавать не хочет: это ведь пятно на ее тщательно выверенном имидже. И вроде женщина неплохая, и мать хорошая, и вполне разумна, а стержня никакого.

— Что детям говорить-то? — ушла от обсуждения Марины Прекрасной Стрельцовой Инга.

— Нам — ничего. Маша с матерью сама побеседует, а по результатам их переговоров посмотрим, стоит ли нам вмешиваться.

— Вот чего я и опасалась, твоей активной позиции, — вздохнула безнадежно Инга.

— Активная позиция — это нечто иное, в основном телесное, и только для вас, молодых, — назидательно пояснила Фенечка. — А я по-простому стукану по телефону Игнату Дмитриевичу, если что. Мне можно, я старенькая, видишь вон, на креслице передвигаюсь.