Мы наделены врожденной способностью видеть сны. Люди, жившие до нас, позаботились, чтобы нас посещали точно такие же сновидения, что и все общество. У внешнего сна множество правил, и, когда рождается ребенок, мы овладеваем его вниманием и внедряем их в его сознание. Сон общества использует маму и папу, школы и религию, чтобы научить нас сновидеть.

Внимание — это способность различать и фокусироваться только на том, что мы хотим воспринимать.

Мы можем одновременно видеть, слышать, осязать или обонять миллионы вещей, но с помощью внимания по собственному желанию мысленно отдаем предпочтение воспринимать то или иное. Окружающие нас взрослые с самого нашего детства безраздельно овладели нашим вниманием и при помощи повторов закрепили у нас в сознании определенную информацию. Так мы усвоили все, что знаем.

Используя внимание, мы изучали всю окружающую нас действительность, внешний сон. Узнали, как вести себя в обществе: во что верить и не верить; что приемлемо и неприемлемо; что хорошо и плохо; что прекрасно и безобразно; что правильно и неправильно. Все это уже существовало: все эти познания, правила и понятия относительно того, как жить в окружающем мире.

В школе вы сидели за партой и внимали тому, что рассказывал учитель. В храме концентрировали внимание на том, что говорили священник или церковный служитель. То же самое относится к родителям, братьям и сестрам: все они старались привлечь ваше внимание. Точно так же учимся овладевать интересом других людей, боремся за внимание окружающих и мы сами.

Дети состязаются за то, чтобы обратить на себя внимание родителей, учителей, друзей. «Посмотрите на меня! Глядите, что я делаю! Эй, вот я — здесь». Потребность во внимании сохраняется — даже обостряется — и у взрослых.

Внешний сон завладевает нашим вниманием и учит тому, во что мы должны верить, начиная с языка, на котором говорим. Язык — код, при помощи которого люди понимают друг друга и общаются. Каждая буква, каждое слово в языке — результат некоего соглашения. Мы говорим «страница в книге», и само слово «страница» является результатом договора о том, как его понимать. Как только мы начинаем понимать код, наше внимание концентрируется, и энергия передается от одного человека к другому.

Мы не выбирали, на каком языке говорить. Не выбирали религию или моральные ценности — они существовали еще до нашего рождения. У нас никогда не было возможности самостоятельно решать, во что верить или не верить. Мы не принимали участия в выработке самого незначительного из подобных соглашений. Даже собственное имя не выбирали.

В детстве у нас нет возможности выбирать себе веру, приходится попросту соглашаться с передаваемой другими информацией из Планетарного Сна. Единственный способ сохранить информацию — соглашение. Внешний сон способен привлечь внимание, но если мы не согласны с получаемой информацией, то не удерживаем ее. Как только человек соглашается, он начинает доверять, а это уже называется «верой». Чтобы верить, нужно безоговорочно доверять.

Этому мы учимся еще в детстве. Дети верят всему, что говорят взрослые, соглашаются с ними, и их вера настолько сильна, что само ее внутреннее устройство полностью контролирует Сон Жизни. Мы эти верования не выбирали, могли даже бунтовать против них, но не были достаточно сильны, чтобы такой бунт победил. И в результате соглашения одобряем и принимаем чужие верования.

Я называю этот процесс приручением человеческих существ. С его помощью мы учимся жить и видеть сны. В процессе приспособления человека информация из внешнего сна передается в сон внутренний, выстраивая систему верований. Вначале ребенка учат, что и как называть: мама, папа, молочко, бутылочка. Изо дня в день дома, в школе, в церкви, по телевизору ему говорят, как жить, какое поведение считается приемлемым. Внешний сон учит, как стать человеком. У нас есть общее представление о том, что есть «женщина» и «мужчина». Таким же образом мы учимся судить о себе, судить о других людях, судить о соседях.

Процесс приручения детей происходит так же, как и приручение собаки, кота или любого другого животного. Для того чтобы обучить пса, мы его наказываем или поощряем. Своих горячо любимых детей мы воспитываем точно так же, как обучаем домашнее животное: при помощи системы наказаний и поощрений. Когда ребенок делает то, чего хотят от него родители, ему говорят: «хороший мальчик» или «хорошая девочка». Если не делает — «плохая девочка» или «плохой мальчик».

Когда дети нарушают правила, их бранят, когда повинуются — хвалят. Нас ругали и поощряли много раз в день. Со временем человек начинает бояться не получить награды или быть наказанным. Вознаграждение заключается во внимании родителей или других людей, например братьев или сестер, учителей, друзей. У нас довольно быстро вырабатывается потребность привлечь к себе внимание окружающих, чтобы получить вознаграждение.

Поощрение вызывает приятные чувства, и человек продолжает делать то, что от него хотят, чтобы получить вознаграждение. Из-за страха наказания или лишения награды мы начинаем притворяться совершенно другими людьми — просто чтобы угодить кому-то, быть любезными. Мы стараемся угождать матери и отцу, учителям в школе, священнику в церкви — так начинается маскарад. Мы притворяемся другими людьми, поскольку боимся, что нас отвергнут.

Страх стать отверженным трансформируется в страх оказаться недостаточно хорошим. В конечном счете человек коренным образом меняется. Просто копирует верования мамочки, папочки, общества, религии.

Все наши нормальные склонности теряются в процессе приручения. Когда мы подрастаем и начинаем кое-что понимать, мы узнаем слово «нет». Взрослые говорят: «Делай то, не делай этого».

Мы восстаем и говорим: «Нет!» Восстаем, ибо защищаем личную свободу. Ребенок хочет быть самим собой, но он еще очень мал, а взрослые — большие и сильные. Со временем он начинает бояться, потому что знает: всякий раз, когда сделает что-то не так, его накажут.

Сила прирученности настолько велика, что в определенный момент человеку уже не нужно, чтобы его кто-то обучал. Чтобы мать, отец, школа или церковь «одомашнивали» нас. Нас так хорошо обучили, что мы уже сами становимся собственными дрессировщиками. Мы — самоприспосабливающиеся животные.