Она вздохнула.

— Джон, не надо.

Он обнял ее и нежно, но твердо прижал к себе.

— Я могу позвонить ему прямо сейчас, или лучше сходить. Это не займет много времени.

Ей не нравилось его решение, глаза ее сердито блестели.

— Ты ничего не добьешься, Джон. Он не изменит своего мнения. Я уже пыталась с ним спорить, это бесполезно.

Он изучал ее лицо: пожалуй, она права, это бессмысленно.

— Но я должен попытаться. Должен предпринять еще один шаг. Я скоро вернусь.

Стеф схватила его за руку.

— Джон, его нет на месте. Он уже ушел в музей, чтобы все подготовить к сегодняшнему пожертвованию. Дает интервью и… Слушай, давай забудем все это. Оставим все как есть. Дай мне пять минут на сборы, и уедем отсюда. Хорошо?

Но он уже принял решение. Сейчас он никуда не поедет, и еще три-четыре дня. Он должен узнать правду насчет Саймона. Пока непонятно, как это выяснить, но, по крайней мере, можно поговорить с ним лицом к лицу и увидеть, реакцию.

Потом Росса посетила очень странная мысль. Что если сон об убийстве Волшебника Страны Оз вообще не был предостережением? Может быть, это руководство к действию? Вдруг он ошибался насчет сна, и ему вовсе не нужно избегать Оза, а, наоборот, заняться им? Его сны о будущем были вызваны ошибками настоящего, которые нужно было исправить. Он предполагал, что находится здесь именно поэтому. Но ведь он больше не Рыцарь Слова. Вдруг теперь его повторяющийся сон должен быть истолкован иначе, и действовать он должен по-другому?

Может быть, ему нужно убить Саймона Лоуренса, потому что Саймон является демоном?

Это дело непростое, и у него нет способа выяснить, так ли это. Но если Саймон — демон, его сон обретает новое значение. Он обретает цель и причину, которой раньше был лишен.

Стефани все еще стояла рядом с банкой шипучки в руке. Он посмотрел на нее и объявил:

— Я передумал. Не хочу больше иметь с этим ничего общего.

Она взяла его за руку.

— Джон…

— Стеф, я пойду в музей и отыщу Саймона. Я быстро. Просто хочу спросить, почему он не подождал немного и не дал мне возможности разрешить его сомнения.

Она поставила банку на стол.

— Джон, не делай этого.

— Разве кто-то пострадает?

— Твоя гордость, прежде всего, — вид у нее был спокойный, только глаза метали молнии. — Ты ничего не сможешь доказать Саймону Лоуренсу, как и он не сможет ничего доказать тебе. Ведь на счетах есть и его подписи. Так почему же считать, что ты виновен, а он — нет?

Росс поднес палец к ее губам.

— Потому что он — Оз, а я — нет.

Она возмущенно замотала головой.

— Мне наплевать, кто он такой. Ты не должен ничего доказывать.

— Я просто хочу с ним поговорить.

Она секунду не сводила с него глаз, полных отчаяния и разочарования, как будто желая убедиться, что все аргументы мира в данном случае бесполезны.

— Мне ведь тебя не разубедить, правда?

Он улыбнулся, пытаясь сгладить напряженность момента.

— Нет, но я люблю тебя за то, что ты пытаешься. Собирай вещи. Подожди меня. Я вернусь меньше, чем через час, и мы уедем.

Он поцеловал ее в тубы, потом прошел к шкафчику и достал пальто. Она все еще стояла, не сводя с него глаз.

Нест Фримарк вернулась из аэропорта в город в молчаливом нетерпении, наблюдая из окна машины, как солнце садится на западе у Олимпикса. Уже начинало темнеть, ведь день сейчас короче восьми часов, а ночи все длиннее: приближается зима. На лесистые холмы крадучись опускались тени, скрывая последние проблески солнечного света.

Она думала вначале позвонить, чтобы предупредить Росса по телефону, но то, что она ему скажет, лучше произнести при личной встрече. Тогда он ей поверит. У нее есть шанс убедить его.

Нест устало вздохнула, вглядываясь в сумрак за окном. Да, это дело будет посложнее первоначального, с которым Госпожа послала ее сюда.

Такси скатилось по пандусу к Сенеке и поехало вниз по Пионер-сквер. Фонари прошлого века уже горели, и высотные здания города отбрасывали длинные темные пальцы теней, подбирающие проблески дневного света. Такси вынырнуло возле обгоревшего остова «Фреш Старта». Нест заплатила водителю и выбежала с сумкой в руке. Машина уехала, а Нест осталась на улице, погруженная в свои мысли. Она поняла, как похолодало. Резкий порыв ветра налетел с северо-запада, и девушка поплотнее закуталась в новую парку.