В июне 1910 г. в Севастополе появились признаки холеры. Может быть, из-за этого 15 июля на корабли разослали приказ начальника Севастопольского гарнизона, где ясно говорилось, «что нижним чинам посещение Исторического бульвара разрешалось только до 6 часов вечера».

В этот же период, после посещения «Двенадцати Апостолов» начальником штаба флота контр-адмиралом Новицким, по кораблям рассылается другой приказ, в котором говорилось, что «линейный корабль „Двенадцать Апостолов“ представляет что-то невозможное. Корабль имеет командира, 40 человек команды и служит для житья дивизиона подводного плавания. Но на корабле всем владеет начальник этого дивизиона. Что делает командир, для меня совершенно непонятно. Корабль в запустении, везде грязь.»

Но словно в подтверждении того, что судьба флота все же больше волновала офицеров низшего звена, нежели вельмож от Морского ведомства, контр-адмирал Новицкий, как весьма энергичный моряк, с удовлетворением в этом приказе отмечает, что на «Двенадцати Апостолов» дивизионный корабельный инженер подпоручик Журавлев показал ему чертеж проектируемого им подводного крейсера в 4500 т (в Англии и Германии подобные корабли начали проектировать только в годы первой мировой войны, во Франции подлодка «Сюркуф», имевшая такие же задачи, была построена в 1929 г.). «Проект интересен, – подводил адмирал итог своего посещения, – и заслуживает, на мой взгляд, рассмотрения».

Помимо рождения новых приказов и инструкций, штаб флота «реанимировал» и старые приказы. Непонятно, зачем, но на «Двенадцать Апостолов» 6 июля 1910 г. пришел очередной приказ начальника, но уже Морского Генерального штаба вице-адмирала Яковлева. Приказ из Петербурга как нельзя лучше характеризовал устаревшие порядки, и, как бы мы теперь сказали, узаконивал правила «двойного стандарта».

В этом приказе всем командирам напоминали, что «по высочайшему повелению, проявленному в 1896 г.», экипажам кораблей запрещалось делать подарки императору и членам его семьи. Интересно то, что этот, по большому счету, деморализующий флот документ появился в начале царствования Николая II.

О существовании такого приказа «божий помазанник», вероятно, и не догадывался, а видимо, только выразил свое недовольство излишним вниманием от нижних чинов в очередной застольной беседе кому-нибудь из своего «морского» окружения. Что могли представлять собой подарки от низших чинов «его флота» – только недорогие иконы и простенькие вещи, коих хранить при дворе охотников не нашлось. Заметим, что это относилось только к «экипажам».

Но отказывался ли Николай II от дорогих и роскошных подарков двуличных заморских гостей или своих отечественных «олигархов», которые и в те времена вольготно существовали в России. Это мы сейчас легко можем узнать, посетив Эрмитаж. Естественно, те подарки, а главное, баснословные кредиты или просто «доброе» расположение просвещенной Европы просто так не давали. Они все вместе, как всегда, гнули нашу внешнюю политику в нужную им сторону, а именно сначала на вражду с Японией, а потом и Германией. Чем закончились последствия от тех «дарений» и каковы были результаты этих войн, мы сейчас знаем. Подарки же от своего безропотного народа, голос которого режим не захотел и замечать, как и все проблемы самой империи, оказались не ко двору.

Надо отдать должное офицерам-патриотам, которых поражение России в войне с Японией заставило по-другому взглянуть на нужды флота и «засучив рукава» серьезно заняться боевой подготовкой флота. Так, Практическая эскадра Черноморского флота под командованием адмирала Г.Ф. Цывинского проводила стрельбы и достигла при этом превосходных результатов. Они дадут знать о себе в годы первой мировой войны.

Но наш линкор- блокшив жил уже другой, на первый взгляд кажущейся спокойной жизнью, и он лишь в силу своеобразия своего силуэта весьма отдаленно напоминал, что отшвартованный кормой к стенке, среди теснившихся вспомогательных судов стоял бывший черноморский красавец – броненосец «Двенадцать Апостолов».

После революции 1905 г. кадровые чистки «нижних чинов», а особенно на кораблях первой линии продолжались вплоть до первой мировой войны. После них все «неблагонадежные», как правило, оказывались на кораблях, подобных нашему «линкору». В июле 1910 г. штаб флота сообщал командиру корабля, что вновь прибывший на «Двенадцать Апостолов» матрос 2 статьи Михаил Гончаров – неблагонадежный и до осуждения Военно-морским судом состоял «под особым» надзором.

Чуть позже командиру сообщили, что за матросом Пейпиным, призванным на флот в 1906 г., производился «негласный надзор». При обыске, произведенном 14 августа 1910 г., у него нашли присланную из Москвы брошюру с весьма пространным названием – «Философия личного влияния». Столь непонятное название насторожило жандармов, и, по их мнению, она «характеризовала матроса некоторым образом». Обыск был не случайным, и вызвало его «подметное» (т.е. анонимное) письмо, отправленно командованию с угрозами в их адрес.

Обыскали всех «неблагонадежных», а Пейпину, кроме того, вспомнили еще и то, что он в 1906 г., будучи молодым матросом, проходя службу на учебном судне «Опыт» (бывшая императорская яхта «Ливадия»), состоял в организации «социалистов-революционеров». Обыск произвели напрасно – «авторства» матроса Пейпина не установили, и тюрьмы ему удалось избежать. Подозревали в революционной деятельности и матроса Данилу Володина, также призванного в 1906 г. В июле 1910 г. на корабль вернули сбежавшего ранее матроса 2 статьи Н.И. Вахсаева. Его после долгих поисков все же поймали в деревне, из которой и призывали. С одного из кораблей первой линии прибыл матрос Брыскин. До этого он, будучи унтер-офицером, на одном из построений или, как говорится в деле, «в присутствии офицеров» сорвал с себя нашивки и знаки различия. Брыскина разжаловали и послали на «Двенадцать Апостолов»

Самодержавие медленно и неуклонно разваливалось. На флоте, даже несмотря на интенсивные плавания и частые стрельбы, несопоставимые по своему уровню с довоенными годами, революционное брожение все же усиливалось. В феврале 1911 г. с «Иоанна Златоуста» – новейшего корабля флота на «Двенадцать Апостолов» прислали сразу 10 «неблагонадежных». Это были моряки машинной команды, которые стали «по своему политическому направлению весьма нежелательными на корабле». И революция, которая нагрянет после очередной авантюры царизма – первой мировой войны, готовилась и в те, как всем казалось, безмятежные годы.