Аналогичные тезисы есть и в иудаизме. Например, Pesikta r.11: «Как одна звезда может зажечь всю землю, если столкнется с ней, так один святой может принести огонь с неба…»

Мистическое толкование заключается в том, что любовь к конкретным людям мешает любви к Б. и ощущению собственного бытия. Конечно, любовь к домашним не является любовью к ближнему, о которой говорил Иисус, и даже мешает любви ко всякому ближнему.

К толкованию тезисов необходимо подходить очень осторожно. Например, Фм72: «Некто сказал Ему: ‘Вели моим братьям разделить имущества отца со мной’. Он сказал этому человеку: ‘Господин, но кто сделал Меня разделяющим?’ Он повернулся к ученикам и сказал: 'Я не разделяющий, не так ли?’» Аналогично Лк12:13-14.

При буквальном прочтении здесь немедленно возникает противоречие с Мф16. На самом же деле, Фм16 говорит о разделении со внешним, а Фм72 – о целостности внутреннего (разделение одного объекта – имущества).

Тезис Матфея мог быть искажением популярного представления греческих философов о том, что долг по отношению к обществу выше долга к членам семьи (напр., Euthyphro10e). Аналогично могло просто иметься в виду, что к христианству необходимо обращаться, независимо от позиции родственников. Позднее авторы, не знакомые с философией, приняли его за выражение концепции индивидуального познания Б., и обработали соответственно.

10:37 продолжает: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня…»

Видимо, аутентичен текст Фм55: «Кто не ненавидит отца и мать, не может быть моим учеником, и кто не ненавидит братьев и сестер, и не несет крест, как Я, не достоин Меня».

Лк14:26-27: «Кто приходит ко Мне и не ненавидит отца и мать… и даже саму жизнь, не может быть Моим учеником».

Матфей, имея в виду ценности иудаизма, решил смягчить «не ненавидит» на «любит более».

Смысл очевиден: отказ от мирских привязанностей во имя духовного пути.

Фм101: «Кто не ненавидит отца и мать, как Я, не может быть Моим учеником, и кто не любит отца и мать, как Я, не может быть Моим учеником. Ибо Матерь Моя…, но Моя настоящая матерь дала Мне жизнь». Аналогично Фм105.

В этом неоднозначной достоверности тезисе Иисус, видимо, утверждает, что его настоящей матерью был святой дух (или Мудрость). Оба этих варианта концепции присутствовали у гностиков. Происхождение Иисуса от святого духа или Мудрости, а не от Б. позволяло естественно перейти к его неисключительности, и возможности достижения его состояния любым человеком.

Смысл соответствует Фм55: отказ от мирской привязанности к семье и обращение к тому, с чем у человека имеется настоящая духовная общность.

10:35-37 в буквальном толковании противоречит похожему на оригинальный 15:4-6: «Ибо Б. заповедал: почитай отца и мать… А вы говорите: “если кто скажет отцу или матери: ‘дар Б. то, чем бы ты от меня пользовался,’ тот может и не почтить отца своего или мать свою”; таким образом вы устранили заповедь Б. преданием вашим».

Буквальное толкование 10:37 поощряет раскол в семьях доводом о том, что толерантные христиане не достойны Иисуса.

10:38: «И кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня».

А откуда же сторонники Иисуса могли знать про крест – до распятия?

Иисус произнес эти слова к ученикам только позднее, в 16:24: «Тогда Иисус сказал ученикам Своим: ‘если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною…’»

Мф10:37-38, Фм55, Лк14:26-27 не похожи на тезис Иисуса, но все равно имеют довольно раннее происхождение.

Лк9:23 имеет важное отличие: «бери крест свой каждый день». Похоже, именно в этой версии отражен оригинальный смысл: ежедневное тяжелое занятие (самопознание), а не перетаскивание креста (буквально, в виде посоха) или страдания («нести крест»).

10:41-42: «Принимающий пророка во имя пророка получит награду пророка; и принимающий праведника во имя праведника получит награду праведника; и подавший чашу холодной воды одному из малых сих во имя ученика – истинно говорю вам, не потеряет награды своей».

«Малых сих во имя ученика»: может указывать на наличие учеников уже у апостолов. Или, скорее, тех, кто в духовном смысле считает себя таковым. Например, епископы возводили свои генеалогии к апостолам. Фраза такого смысла могла появиться только довольно поздно.

Интересно, что автор (и тогдашняя церковь) не определился со статусом апостолов, не относя их ни к пророкам, ни к праведникам.

Неоднозначен эпизод с чашей воды. Видимо, в Иудее того времени колодцы обычно находились в общественной собственности, и ученик вполне мог набрать воду сам. Возможно, собственные колодцы были у зажиточных людей, но речь здесь явно не о них.

Во-первых, таких доноров у христиан явно было мало – иначе им не пришлось бы апеллировать к грешникам (для получения средств). Во-вторых, от них требовалось передать все имущество общине, и они никак не могли отказать в (обобществленной) пище. В-третьих, не требовалось заставлять тех, кто и без того пришел в христианам по своей воле. В-четвертых, был бы приведен пример более существенной помощи, чем вода.