Он тянулся к огню, обещая, чего заведомо не мог выполнить. Тьмы его рук напряглись до предела, дюжины сердец судорожно бились, перегоняя кровь и всасывая живительную влагу далайна, весь он превратился в единый порыв, но жесткая и невидимая граница останавливала его, не пуская дальше.

— Отдай! — молил он, а крошечный неуязвимый человек стоял у самого поребрика, смеялся над беспомощным богом, и в руках человека горел огонь.

Так было, но лишь бессмертные знают, как было на самом деле. Вот только одного из них нет ни по ту, ни по эту сторону стены, другой же с баснословных времен не произнес ни слова, ибо вечная правда слишком тяжела даже для вечного.