Шрифт:
— Боже мой! — прошептала она.
— Вот так! — мрачно усмехнулся Леонардо. — Я не собираюсь отрицать притяжения, возникшего между нами, это бессмысленно. Но с моей стороны не было ничего, кроме фантазий. Я ни с кем не спал во время той поездки в Испанию,
А вот ты…
Эльвира не поднимала глаз. Она знала, что в его взгляде увидит упрек, ведь, испытывая такие сильные чувства к нему, она почти сразу после его отъезда отдалась другому.
— Сейчас все факты свидетельствуют против меня, дорогая, — подытожил Леонардо, — но, прежде чем твой отец заявится сюда выяснять со мной отношения, я хочу услышать от тебя одну вещь.
Эльвира знала, что — последует за этими словами. Вопрос, от ответа на который ей пока что удавалось ускользнуть, Это продолжалось так долго, что, казалось, привычка изворачиваться и недоговаривать уже почти стала ее второй натурой.
— Так кто же отец ребенка?
7
Эльвира поняла, что отступать некуда, и, судорожно сглотнув, выдавила:
— Его зовут Альфредо.
Леонардо услышал, как дрогнул ее голос. Его взгляд стал каменным, и он покачал головой.
— Мне нужно знать больше.
Она безразлично кивнула.
— Его зовут Альфредо Гонсалес, и он… — Она помолчала и уклончиво добавила: — Мы познакомились в университете.
Леонардо насторожился.
— Ты имеешь в виду, что он студент? — Она ощутила поднимающуюся в груди жаркую волну и помедлила с ответом. — Скажи мне, Эльвирита.
Ей отчаянно хотелось поднять на него глаза, но она прекрасно понимала, что порозовевшие щеки сразу же выдадут ее.
— Он… преподаватель.
Повисла долгая пауза.
— Преподаватель?!
— Да.
Леонардо ожидал чего-то подобного, но правда в своей неприглядной наготе оказалась отвратительной. Он ощутил неприятный привкус разочарования и медленно закипающий гнев.
— Но это же безнравственно! — прорычал он.
— Он работал на кафедре временно…
— И ты считаешь, это оправдывает его поступок?
Эльвира покачала головой, которая внезапно показалась ей невыносимо тяжелой.
— Нет, конечно.
Гнев Леонардо наконец прорвался наружу.
— Так это была любовь, Эльвира? Настоящая любовь, о которой слагают легенды? Он выделил тебя из толпы и… ты потеряла способность соображать?
Эльвира уловила цинизм, сквозивший в его словах, и снова отрицательно покачала головой. Такой эффект мог произвести лишь один мужчина, и он сидит сейчас передо мной, — безрадостно подумала она.
— Нет.
Леонардо хотелось схватить ее за плечи и тряхнуть, но он заставил себя сдержаться.
— Тогда что это было? Расскажи мне!
Эльвира все еще не могла взглянуть Леонардо в глаза. Она была не в силах поведать ему о том, что заставило ее отдаться другому, потому что не смогла бы вынести его презрения. Ведь это он, Леонардо, разжег огонь ее чувств, именно он вызвал в ней неистовую жажду, лишавшую способности соображать. Он посеял в ней семена безудержного желания и уехал, не пожав плодов…
— Я ходила на его лекции по психологии, — пояснила она.
— Психологии? О! А ему никогда не приходило в голову применить свои знания к собственному поведению?
Но Эльвира продолжала, словно не слыша его слов, и в ее голосе звучало отчаяние:
— Он был мне не больше чем другом. По крайней мере, я так думала. Мы иногда гуляли вместе…
— У него что, не было друзей своего возраста? — саркастически поинтересовался Леонардо.
— На самом деле он ненамного старше меня.
— Да уж, конечно, — многозначительно согласился Леонардо, заметив, что ее румянец стал еще ярче. — И?.. — Эльвира посмотрела на его красивое лицо, на котором играли причудливые тени. — Отчасти в этом был виноват я, да? — вдруг спросил он. Эльвира молчала. — Он приставал к тебе? А ты не могла сопротивляться?
Она скривилась от отвращения.
— Я просто не осталась к нему равнодушной… — Она увидела, как резко, словно от удара, дернулась голова Леонардо, но честно продолжила: — Дело в том, что мы оба немного выпили и… — Эльвира умолкла, слишком смущенная, чтобы продолжать.
Леонардо охватила ярость. Ее слова, словно кислотой, разъедали ему душу. Как бы ему хотелось вмазать по смазливой физиономии этого молодого преподавателя!
— Ты хочешь сказать, что он напоил тебя?
— Нет! Это была всего лишь пара стаканов вина, но на голодный желудок, а я не умею пить. — И она с вызовом посмотрела ему прямо в глаза. — Ну, давай, Леонардо, назови меня, как хочешь, если от этого тебе станет легче.
Что это со мной? — подумал Леонардо. Он вдруг почувствовал, что ему станет легче, если он сможет прильнуть к ее розовым, мягким, дрожащим губам, чтобы стереть поцелуи этого Альфредо. Он тряхнул головой, избавляясь от наваждения, и внимательно посмотрел на Эльвиру. Странно, казалось бы, все слова сказаны и мучительное испытание позади. Но тогда почему же так сникли ее плечи?