Вики, которая до сих пор слушала Кейта недоверчиво, при этих словах слегка оживилась. Значит, коттеджи не построят, — это хорошая новость. Если Шеппард потеряет интерес к яхте, ей будет легче найти покупателей, которые согласятся на ее условия. Конечно, при этом она получит меньшую сумму, но зато убережет яхту.

— Что касается всего остального, — продолжал Кейт, — то я признаю, что моя первоначальная оценка ситуации была совершенно неправильной. Но если быть до конца честным, то эта ошибка была в значительной степени спровоцирована угрызениями совести, которые мучили меня после смерти дяди Говарда. Я пытался понять, почему он оставил наследство чужой женщине, и в моем воображении возник образ расчетливой и алчной охотницы за деньгами, которая заманила немощного старика в свои сети. Разумеется, когда я познакомился с тобой, моя точка зрения претерпела сильные изменения. Факты никак не хотели укладываться в придуманную мной схему. Я не мог поверить, что ты — та самая коварная женщина, образ которой я создал в своем воображении, и чем больше я узнавал тебя, тем больше убеждался в своей ошибке. Я вовсе не собирался добиваться пересмотра завещания, а просто хотел понять, почему Говард Эджертон сделал тебя своей наследницей. Мною двигало чувство своей вины перед ним. Ты была права — я действительно не заботился о старике, потому что, образно говоря, позволил гордости встать между нами.

Кейт взъерошил ладонью волосы и на мгновение прикрыл глаза, словно погружаясь в воспоминания. Вики молча смотрела на него, ожидая продолжения рассказа.

— Дядя Говард приходился моему отцу двоюродным братом, и, когда папа умер, с большим вниманием относился ко мне. Мы с матерью тогда жили здесь неподалеку, и, как я теперь понимаю, дядя старался заменить мне отца. — Он замолчал и с тяжелым вздохом пояснил: — В первый раз мы серьезно поссорились, когда я решил уйти из армии. В семье Эджертонов военная служба считалась семейной традицией, и Говард, который был участником Второй мировой войны, вышел в отставку только по состоянию здоровья. Для него с армией была связана вся жизнь, и он хотел, чтобы я продолжил его дело. Когда я воспротивился этому, дядя сказал, что не хочет больше видеть меня. К сожалению, он был вспыльчив и всегда отличался резкостью суждений и нетерпимостью к взглядам, отличающимся от его собственных. Я пытался объяснить Говарду свою точку зрения, но он не слушал меня. Тогда я просто ушел из дома. Моя мать пыталась помирить нас. Она не раз говорила мне о том, как одинок дядя и как он скучает обо мне, хотя и не показывает виду. Я тогда жил в Нью-Йорке и только-только начинал заниматься бизнесом. Естественно, как и у всякого начинающего предпринимателя, дела отнимали у меня массу времени.

Тем не менее, я несколько раз приезжал сюда. Каждый раз дядя впускал меня в дом, а потом садился в то кресло, в котором сидишь сейчас ты, и молчал. Когда-то он сказал, что не станет разговаривать со мной, пока я не вернусь в армию, а поскольку я не вернулся… — Кейт умолк.

Тем временем наступили сумерки, и каюта погрузилась в полумрак. Наверное, так же печально сидел здесь долгими вечерами несчастный одинокий старик, с грустью подумала Вики.

— Пока моя мать жила здесь, поблизости, — снова заговорил Кейт, — между мной и Говардом еще существовала связующая нить, но после того, как она вышла замуж и уехала в Мексику… Наверное, мне следовало быть более настойчивым и продолжать навещать дядю, пытаясь убедить его в правильности моего решения. Но с ним было чертовски трудно иметь дело — этот человек был чрезвычайно упрям. Известие о его смерти подействовало на меня, как удар грома. Я вдруг понял, что никогда не увижу Говарда. Наверное, где-то в подсознании у меня жила надежда, что когда-нибудь он поймет, что служба в армии — не для меня, и мы помиримся, и теперь мне было очень тяжело осознать, что это уже невозможно. А еще труднее было признать, что я мог как-то скрасить одиночество последних лет его жизни, но не сделал этого. Совесть мучила меня, и именно эти муки подтолкнули к тому, чтобы разузнать, кто такая Виктория Пейтон. Поверь, я не испытывал возмущения по поводу того, что все наследство досталось тебе, а просто хотел разобраться, какого рода связь существовала между тобой и моим дядей. А мысль о том, чтобы пересматривать завещание, вообще никогда не приходила мне в голову…

— Но Лоринда сказала… — начала Вики. Кейт не дал ей договорить.

— Мало ли что она тебе наговорила, — махнул рукой он. — Это ложь. Суди меня, если считаешь нужным, но за те грехи, которые я совершил. А вот жадность никогда не руководила мной. — Он натянуто улыбнулся. — Если хочешь знать, мой бизнес неожиданно оказался успешным, и я стал весьма обеспеченным человеком…

— Но ты, очевидно, считал, что жадность двигала мной, — сурово заметила Вики.

Кейт задумчиво посмотрел на нее и мягко проговорил:

— Когда я узнал о том, насколько тяжелым и обездоленным было твое детство, мне многое стало ясно. К примеру, я знаю, что ты унаследовала от Говарда Эджертона не только яхту, но и деньги, и в то же время, когда я предложил тебе купить ковер, ты немедленно отвергла эту идею.

Вики побелела от гнева.

— Потому что я не считала эти деньги своими! — выпалила она. — Так же, как и яхту…

Она резко замолчала и покраснела, осознав, что сказала то, о чем вовсе не хотела говорить.

Кейт пристально посмотрел на нее и нахмурился.

— Что ты хочешь этим сказать? Разумеется, все это принадлежит тебе. Так завещал Говард.

Вики покачала головой.

— Нет, не мне. Он оставил все это незнакомому человеку. На моем месте мог оказаться кто угодно, и мое имя было выбрано случайно, без всяких на то оснований. — Глаза Вики наполнились слезами. Она несколько раз моргнула, прогоняя их, и глухо продолжила: — Сначала я думала, что произошла ошибка и нотариус перепутал меня с какой-то другой Вики Пейтон. Но потом, когда я узнала, как одинок был мистер Эджертон, мне стало казаться, что я нашла связующую нас нить, и я поняла, что должна продать яхту, — но не такому человеку, как Роберт Шеппард, а кому-нибудь, кто полюбил бы ее и сделал обитаемой, чтобы она приносила радость… Что касается денег, то всю сумму, вырученную за судно, вместе с капиталом, который оставил мне Говард Эджертон, я собиралась пожертвовать от его имени на благотворительные цели.

Вики резко замолчала. Зачем она говорит Кейту об этом? Как будто хочет оправдаться перед ним. Но почему? Ведь она ни в чем не виновата — это он был не прав, это он преднамеренно и жестоко обманул ее.

— Как только я найду подходящего покупателя, сразу же продам яхту и уеду отсюда, — решительно заявила Вики. — Я не считаю, что твой дядя оказал мне благодеяние, назвав в качестве своей единственной наследницы. — Она горько усмехнулась. — Если бы он этого не сделал, то, по крайней мере, я была бы избавлена от неприятного открытия, что мужчина, которого я…

Девушка снова замолчала, сообразив, что едва не проговорилась Кейту о том, что любит его!

— По крайней мере, я никогда бы не узнала о том, что ты лгал мне… то есть о том, что ты обо мне думал, — поправила себя она. — Честно говоря, ты удивил меня, Кейт. В наше время всем известно, каковы могут быть последствия беспорядочных сексуальных связей. Я не понимаю, как это ты рискнул вступить в интимные отношения с женщиной, которая, по твоему мнению, занимается сексом со стариками, чтобы завладеть их деньгами…