— Если мама согласна, не поехать ли нам всем вместе покататься? А перекусить можно где-нибудь в кафе.

— Конечно! — закричала Рози во весь голос, нетерпеливо притопывая по песку, чтобы быстрее высушить ноги. — Мамочка, скажи «да»!

Клодии это предложение очень и очень не понравилось, но она покорно кивнула — не осложнять же и без того нелегкую ситуацию.

Впрочем, у нее еще оставалась кое-какая надежда. После того, что она собирается сказать, возможно, Брент сядет в свою роскошную машину и со скоростью света умчится прочь из ее жизни.

Рози от души рассмеялась, когда Брент с сожалением оглядел свои предусмотрительно закатанные, но тем не менее промокшие до колен джинсы и скорчил недовольную гримасу. Через секунду хохотали оба. Брент и его вновь обретенная дочь прекрасно ладили, а их сходство было просто мучительным. Клодия закрыла глаза, чтобы не видеть этой картины.

Ей вдруг захотелось коснуться его руки, сказать, что она очень сожалеет, просить его забыть незабываемое.

Борясь с этим нелепым желанием, Клодия встала, отряхнула песок с юбки, вскинула на плечо сумку с одеждой, другой рукой подхватила корзинку и зашагала в сторону дома.

Не нужно мне его прощение. Ничего мне от него не нужно. Он сам во всем виноват.

Когда шесть лет назад Брент разыскал ее на кухне и сообщил, что покидает «Фартингс-Холл», она еще не подозревала, что беременна, но зато точно знала, почему он уходит: Хелен выгнала. А потому не стала ждать, какой предлог Брент придумает, чтобы оправдать свое бегство, и, хотя сердце ее разрывалось на части, пожала плечами и равнодушно обронила:

— Так, пожалуй, лучше всего. Я встретила другого парня. У него хорошая работа и солидный счет в банке.

Не было, конечно, никого, и очевидная финансовая несостоятельность Брента ничуть ее не смущала, но Клодия решила: это самый легкий способ повернуться к нему спиной, спрятать непереносимую боль, которая превратила ее сердце в кровоточащую рану, и заставила голос звучать так, словно он заледенел от мороза.

Клодия повернулась и быстро ушла, чтобы не опозорить себя потоком слез.

— Дай-ка мне корзину, — прервал ее горестные воспоминания голос Брента.

Клодия оглянулась. Он нес на руках засыпающую Рози: маленькие ручки крепко обвились вокруг его шеи, темноволосая головка мирно покоилась на широком плече.

— Она не тяжелая, — резко отвергла помощь Клодия.

Подумать только! Всего за несколько часов общения завязать такие нежные и крепкие отношения с моей дочерью! — негодовала она. Будто не я носила это дитя долгих девять месяцев, будто не я ночь за ночью со слипающимися от сна глазами вставала, чтобы покормить или успокоить ее, и один Бог знает, сколько бессонных часов провела я у детской кроватки, когда у девочки резались зубки. А Брент просто один раз поиграл с Рози, и та стала обожающим его рабом!

Муки совести? Забудь об этом! — продолжала она свой экспрессивный внутренний монолог. Брент сам лишил себя дочки. И хватит терзаться несуществующей виной! Я обнаружила, что ожидаю ребенка, через две недели после ухода Брента. И даже если бы решила тогда его разыскать, понятия не имела, как это сделать. Неудивительно, что при таких обстоятельствах брак с Тони казался мне единственным разумным выходом.

— Ты в самом деле хочешь сломать ногу?

Холодный насмешливый голос Брента заставил Клодию стиснуть зубы, потому что она действительно споткнулась о корень, который торчал из земли у пересечения каменистой тропинки с проселочной дорогой.

Мгновенно вспыхнувшая злость придала ей силы, и Клодия решила: вот он, подходящий момент, чтобы нанести удар, который Брент заслужил. Она ударит по самому больному месту — по карману. Когда-то деньги были для него смыслом жизни, вряд ли с тех пор что-нибудь изменилось. Сумятица мыслей, царившая в ее голове, сразу улеглась. Клодия была полна твердой решимости и уверена в себе.

— Нам надо поговорить.

— Разве? — На лице Брента появилось скучающее выражение. — Мне кажется, мы уже обо всем договорились.

— Это тебе только кажется. И знаешь, хотя мои воспоминания весьма туманны, прежде, кажется, ты не был столь самонадеян.

Насмешливость в прищуре серых глаз сменилась суровостью.

— Прежде мне не приходилось бывать в таком положении. И лучше не отталкивай свою удачу, Клодия. Страшно подумать, как здорово ты умела притворяться: при той силе чувств, что ты тогда демонстрировала, у тебя, оказывается, сохранились лишь смутные воспоминания о происшедшем между нами. Воистину пугающая степень неразборчивости! А если прибавить сюда, что ты без сожаления бросила меня, когда удовлетворила свой сексуальный интерес, любой суд встал бы на мою сторону, пойди я по этому пути.